Часть I, часть II, часть III

Документальное расследование «Спартака». В четвёртой части: Тарасова начинает «заносить», в «Правде» выходит разгромная статья, а Чернышёв обвиняет «Спартак» в неправильной организации учебно-тренировочной работы.

«БОМБА» В ГЛАВНОЙ ГАЗЕТЕ СТРАНЫ

Под знамёна сборной на чемпионат мира из «Спартака» Аркадий Чернышёв и Анатолий Тарасоввызвали вратаря Виктора Зингера, защитника Евгения Паладьева и нападающих Евгения Зимина, Вячеслава Старшинова и Александра Якушева. На пути к «золоту» сборная СССР не испытала проблем ни с командой Канады, ни с командой США, ни с представителями Финляндии. Этих соперников многократные чемпионы мира обыграли скорее на классе. Во многом ключевыми стали игры с хозяевами турнира. Шведы навязали советским хоккеистам достойную борьбу и имели все шансы на успех, но оба раза уступили действующим победителям мирового первенства - 2:4 и 2:3. Маленькая деталь: на один из матчей со скандинавами Тарасов вышел после того, как был госпитализирован из-за проблем с сердцем. Новый формат чемпионата мира (двухкруговой турнир) обеспечил невиданную ранее интригу. В последний день на счету Чехословакии было 16 очков, а у СССР и Швеции - по 14. Для того чтобы стать чемпионами мира, чехословакам достаточно было сыграть с хозяевами вничью. Шведам, в свою очередь, необходимо было выиграть с разницей в две шайбы. И надо же было такому случиться, что гол шведского нападающего Рогера Ульссона стал единственным в судьбоносном матче и обеспечил сборной СССР чемпионский титул. Разница забитых и пропущенных шайб оказалась в пользу команды Чернышева и Тарасова. Разгромы, которые штамповали наши хоккеисты на первом групповом этапе, не прошли даром. Став чемпионом в седьмой раз подряд, сборная Советского Союза установила новый рекорд, который ранее принадлежал канадцам. Но чехи возвращались на родину героями - на том чемпионате они дважды обыграли сборную СССР. Йозеф Голонка во время матча «расстреливал» из клюшки скамейку советской команды, а после победы сказал фразу, которую цитировали все европейские газеты: «Я бы лучше умер, чем проиграл русским!»

Везение - иррациональная категория и применительно к хоккею оперировать ей не совсем правильно. Но в случае с чемпионатом мира 1969 года действительно можно говорить о «диком» везении советской СССР - только стечение целого ряда обстоятельств позволило команде добраться до «золота». Это не помешало Тарасову после возвращения в Союз начать очередную пиар-компанию - к концу 60-х старший тренер ЦСКА и помощник Аркадия Чернышёва в сборной уже ощущал себя главной фигурой отечественного хоккея.

Рассказывает журналист, исследователь советского хоккея Станислав Гридасов:
- Сейчас многие рассматривают Тарасова как единую, могучую и неделимую на разные отрезки времени фигуру, но 1969-й год во многом поворотный в биографии Тарасова, очень хорошо видно, как его начинает «заносить». В феврале после турне сборной СССР по Канаде, где наша команда одержала 9 побед в 9 матчах против любительской сборной Канады, Тарасов заявил североамериканским журналистам: «Если бы у меня был Горди Хоу, он не прошёл бы даже в пятое звено моей команды. В 30 лет он бы без проблем попал в состав, но не в 40». Третье - четвертое звено нашей сборной на тот момент, это Мишаков - Ионов - Моисеев, знаменитая тарасовская «система сдерживания». Тройка сильная, заслуженная, но далеко не звездная.
Валерию Харламову - 21 год, он еще не выиграл ни одной медали на чемпионатах мира и Олимпиадах. В третьем - четвертых звеньях пробуются молодые динамовцы Анатолий Мотовилов и Юрий Репс - все ли их сейчас помнят? И, конечно, журналисты в Канаде и США дружно офигевают от слов Тарасова: «А-а-а-а! Что это было?» Журналист The Michigan Daily удивляется в своей колонке: «Это Горди-то Хоу - несомненно, наиболее выдающийся человек из всех, кто когда-либо надевал коньки; хоккеист, который в 41 год выдал самый результативный сезон в своей невероятной карьере - это он, видите ли, «недостаточно хорош для пятого звена сборной СССР»! И продолжает далее гадать, что же стоит, какая сложная интрига за этой фразой Тарасова? Возможно, это сигнал, что Советы уже готовы бросить вызов профессионалам из НХЛ?
Тарасов уже не тот амбициозный и очень талантливый ученик в школе канадского хоккея, каким он был в конце 1950-х. Не тот Тарасов, которого выгнали из ЦСКА в 1961-м его же игроки, первое послевоенное поколение легендарных советских хоккеистов. За его плечами - две золотые медали Олимпиад, шесть золотых медалей чемпионатов мира, а канадские любители - больше ему не соперники. В Северной Америке, конечно, знали о Тарасове и раньше, но только после победы на Олимпийских играх в Гренобле 1968-го начинает утверждаться миф об «отце советского хоккея» - настоящий отец, как известно, может быть только один. Тарасов очевидно чувствует себя человеком, который занимает особое историческое место - первое, и каждое поражение для него очень болезненно, вызывает бурную реакцию. Историк советского спорта Михаил Прозуменщиков, досконально изучивший архивы, в том числе закрытые, писал, что с 1969 по 1971-й поступки Тарасова трижды обсуждались в ЦК КПСС и каждый раз в негативном свете. К примеру, на чемпионате мира-1971 в Швейцарии он заявил журналистам газеты «Правда», что их надо «бить» - и это в присутствии игроков сборной, а корреспондентам «Известий» сказал, что не дает интервью «этой газетёнке». Когда Тарасов перед Олимпиадой-1972 подбил, как многие считают, главного тренера сборной СССР Аркадия Чернышёва написать совместное заявление об отставке, его подписали неожиданно легко. Министр спорта Павлов устал от частых скандалов, связанных с Тарасовым.

Разумеется, после окончания чемпионата мира вся советская пресса поёт дифирамбы главной команде страны. Тем неожиданней оказалось появление в «Правде» большой публикации, подписанной комментатором Николаем Озеровым, хоккейным корреспондентом ТАСС Владимиром Дворцовым и ведущим хоккейным корреспондентом «Советского спорта» Евгением Рубиным. Погружённый в тему Станислав Гридасов предполагает, что инициатором этой публикации был Озеров - «у него были свои, достаточно сложные взаимоотношения с тренерами сборной». У Александра Горбунова, написавшего книгу про Тарасова в серии «ЖЗЛ», версия другая: «Инициатором написания статьи стал корреспондент ТАСС Владимир Дворцов - страстный болельщик «Спартака», на дух не переваривавший ни ЦСКА, ни Тарасова». И еще: «Озеров, прочитав статью, отправил её с Дворцовым в ЦК КПСС к Александру Николаевичу Яковлеву, своему давнему знакомому, занимавшему в «инстанции» (как называли ЦК) исключительно важный пост - заместителя заведующего Отделом агитации и пропаганды. «Озеров, - вспоминал Дворцов, - очень активно поддерживал мою идею - написать не куда-нибудь, а именно в главную газету страны… «Уж ударить, так ударить!» - восклицал он».

Говоря современным языком, это была «бомба» - никто никогда до этого так серьёзно не критиковал сборную СССР, вернувшуюся с чемпионата мира с золотыми медалями. Статья вышла 12 мая, через полтора месяца после окончания чемпионата мира и аккурат на следующий день после заключительного матча союзного чемпионата. Разгромный материал был написан по всем канонам тех лет: первые три абзаца были посвящены достижениям советского хоккея, авторы отмечают огромный прогресс провинциальных клубов из Свердловска и Усть-Каменогорска, отдельный комплимент был сделан Федерации хоккея СССР и отделу хоккея Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР. «В этом заслуга хоккеистов и их тренеров, и в первую очередь А.Чернышёва и А.Тарасова, так много сделавших для развития этой игры». Дальше «так много сделавшие» Чернышёв и Тарасов получают от Озерова, Дворцова и Рубина по полной программе. Тут и их неумение принимать критику («расценивается как личное оскорбление тренеров сборной и попытка ошельмовать советский хоккей»), и «искусственное усиление двух-трёх клубов за счёт других» (прямой намёк на кадровую политику ЦСКА), и просчёты в комплектовании сборной, и совмещение Чернышёвым и Тарасовым постов в сборной и клубе.
Скандальности этой статье придали и ещё два эпизода, описанных авторами.
«Чернышёв утверждает, что неудачная игра большинства названных выше хоккеистов - следствие неправильной организации учебно-тренировочной работы в московском «Спартаке» и что Б.Майоров сам отказался от поездки на чемпионат мира, но мы позволим себе не согласиться с этими утверждениями. Как известно, игра и Якушева, и Зимина, и Старшинова не вызывала никаких нареканий на протяжении той части сезона, когда они выступали в своей команде и со своими постоянными партнёрами. Вряд ли можно даже представить себе такие нарушения учебно-тренировочного процесса, которые привели бы к двухнедельному спаду в игре именно во второй половине марта. Что же касается Майорова, то на собрании команды он заявил не об отказе играть в Стокгольме, а о том, что травма ноги, возможно, помешает ему участвовать во всех матчах».
И ещё один пассаж. «А о «роли» тренерского совета можно судить по такому факту: в Стокгольме тренеры наших ведущих клубов хотели в трудный час навестить хоккеистов СССР, но наставники сборной не пустили их в команду - «сочли нецелесообразным».

В 1970 году Борис Майоров в соавторстве с Евгением Рубиным напишет книгу «Я смотрю хоккей». Его профессиональная карьера к тому времени только-только завершилась. И ту историю с отбором на чемпионат мира 1969 года он описывает очень подробно: 

- Сезон 1968/69 года оказался для меня небывало трудным. В ноябре, во время одного из матчей на первенство страны, я получил не очень серьезную, но очень болезненную и потому неприятную травму - растяжение мышцы на ноге. Надо бы тогда же перестать на какое-то время играть, вылечиться как следует, но борьба за каждое очко шла в те дни такая, что о каникулах нечего было и помышлять. Так я играл, спасаясь от болей в ноге уколами.
Потом - Канада (январское турне сборной СССР по Канаде из 9 матчей. - Прим.авт.). Вот выдержка из дневника, который я вел, правда не очень аккуратно, во время этой поездки. Одна сделана после первого матча. «…Здесь же Ионов и я получаем травмы. Ионова заменяют, а я доигрываю период. Старая травма не дает покоя». Другая запись относится к середине турне. «Утром 24-го провели легкую тренировку. Чувствую себя отвратительно. Болит нога - желания играть нет никакого. Но играть придется». Когда я перечитал эту запись дома, так сказать, свежим взглядом, она поразила меня: как я должен был себя чувствовать, чтобы утратить желание играть!
Наша команда очень здорово провела матчи в Канаде. Девять игр со сборной - девять побед. Но моей заслуги в этих победах не было. Я играл плохо, играл мало, играл без настроения. Наконец мы вернулись домой. Некоторый отдых и довольно интенсивное лечение привели мою злосчастную ногу в относительно нормальное состояние. После игр она ныла, но во время матчей я о ней даже не вспоминал. И вдруг - снова травма. Той же самой мышцы, в том же самом месте. Травма, тем более обидная, что досталась мне за 12 секунд до конца последнего перед чемпионатом мира календарного матча, матча с ЦСКА. Мы к этому моменту вели уже со счетом 6:1, а значит в оставшиеся 12 секунд измениться ничего не могло.
Это случилось 23 февраля, а 5 марта 1969 года мы выехали на два последних контрольных матча в Финляндию. Поскольку игра нашей тройки вызывала нарекания тренеров, нам пришлось участвовать в обоих матчах. После первого у меня было легко на сердце.

Я был доволен собой. Играл с удовольствием, без труда, играл хорошо, о ноге забыл вовсе. А на другой день вышел на разминку - и такое состояние, хоть снимай коньки и беги в раздевалку: ногу еле волочу, наступать на нее - и то больно.

В общем, мою игру во втором матче и игрой не назовешь, я не играл, а «отбывал номер».
В Москву мы возвратились 9 марта. На следующий день, в канун отъезда в Стокгольм, было назначено собрание команды. Тут же, в присутствии нашего высшего спортивного начальства, тренеры должны были сообщить нам, кто те двое, кому оставаться дома.
Дело в том, что к первенству мира готовились 20 игроков, да к ним должен был присоединиться Женя Зимин, находившийся в тот момент в составе второй сборной в Канаде и очень здорово там сыгравший. На чемпионат же могло ехать только 19. Правда, если говорить откровенно, еще до собрания мы знали, что судьба одного из нас - Юрия Репса из московского «Динамо» - решена: в Стокгольм он не едет.
На собрании команды ветеранов попросили высказать свои соображения об игре сборной, рассказать о своем самочувствии. Когда пришла моя очередь, я сказал то же самое, что знаете теперь вы. Я не просил отчислить меня из команды. Но я не мог не предупредить о том, что, вполне вероятно, не сумею на первенстве мира сыграть все десять матчей, что, если нога подведет, могу надолго оказаться на скамейке запасных.
Собрание кончилось, но тренеры еще некоторое время совещались без нас, а потом вышли к нам и огласили свой приговор: на первенство мира не едут Юрий Репс и Борис Майоров. При этом тренеры благодарили меня, называли мой поступок самоотверженным и благородным, жали мне руку. Эти выражения признательности были мне весьма приятны, но, говоря откровенно, я и тогда не понимал и до сих пор не могу понять, за что я удостоен благодарностей. Я честно ответил на вопрос о моем самочувствии. Если бы я солгал, я никогда бы себе этого не простил, и любой упрёк по моему адресу был бы справедлив.

Тут важны акценты. Чернышёв (как следует из статьи в «Правде») где-то высказался о том, что нападающий «Спартака» отказался от поездки на чемпионат мира, но не упомянул о его травме. Вроде как Майоров не захотел играть. Озеров, Дворцов и Рубин, в свою очередь, специально подчеркнули, что Майоров не отказывался играть за сборную, а сослался на травму ноги, которая «возможно, помешает ему участвовать во всех матчах». На Аркадия Ивановича Чернышёва такое поведение было не похоже - «благодарить» и «жать руку» Майорову на собрании перед чемпионатом мира и откровенно упрекать форварда после окончания турнира. Ещё более странным выглядел в его руках огромный, увесистый камень, запущенный в «огород Карпова» - «следствие неправильной организации учебно-тренировочной работы в московском «Спартаке». Возьму на себя смелость утверждать, что главный тренер сборной сделал это с подачи своего ассистента - после возвращения с чемпионата мира Тарасов переключился на внутренние дела и перед ним всё отчетливее вырисовывалась неприятная картина: «Спартак» способен вновь отнять в Союзе у его команды «золото». И фамилия Карпова его начинала откровенно раздражать.

Источник: zen.yandex.ru