Перспективный нападающий системы «Спартака» Руслан Новрузов рассказал о самых ярких детских воспоминаниях, знакомстве с Евгением Плющенко, опыте выступлений в Северной Америке и образовании лингвиста.

- Руслан, насколько известно, ваше знакомство с коньками и льдом началось с фигурного катания. Как это произошло?
- Действительно, это было так. Я помню, что был маленьким и занимался гимнастикой. Там было много элементов, связанных с растяжкой, а это меня бесило. Зимой я стал кататься на коньках – фигурным катанием занималась моя мама, но она была любителем, не профессионалом. Решили: почему бы и нет? Так я и попал в фигурное катание. Секция находилась на «коробке» недалеко от дома, был тренер, мне нравилось.

- Следите ли за этим видом спорта сейчас?
- Мама любит смотреть соревнования. Когда идут гран-при – слышу телевизор, поэтому если обедаю, ужинаю, то поглядываю. Но я не могу назвать себя фанатом фигурного катания.

- Тяжело ли было научиться кататься? Многие любят вспоминать истории о «стульях».
- Точно не помню, но вроде бы для меня не было ничего очень сложного. Правда, я был совсем маленьким, тогда и «пингвинчиков» не было (смеется).

- Если заглянуть в ваш Instagram, то можно увидеть фотографию с Евгением Плющенко.
- Да, я пересекался с Евгением Плющенко на льду, когда летом просто катался для себя. Кстати, мы вместе выступали за любительские хоккейные команды, как раз удалось сфотографироваться (улыбается). Не то, что мы друзья, просто знакомы. В последнее время много новостей касательно Плющенко и Тутберидзе, но я никак не вникаю в этот вопрос, это не мое дело.

- Расскажите о своем детстве. Что больше всего запомнилось?
- Если из хоккейного детства, то больше всего запомнилось, как я в итоге перешел на соседнюю «коробку» – там как раз был хоккей, а не фигурное катание. Зима кончилась и надо было поддерживать себя, не останавливаться. Отец привел меня в школу ЦСКА, в итоге на первом занятии мы просто катались по кругу на протяжении, по-моему, часа. В итоге отец просто увел меня, сказав, что вернемся, когда начнутся нормальные тренировки. Все-таки эти вещи я ранее изучил на обычной «коробке».

- Как в вашей жизни появился хоккей? Удалось ли быстро перестроиться на новый стиль катания?
- Я даже не помню, чтобы прямо перестраивался. А если вспомнить, как я вообще пришел в хоккей, то им занимался сын нашего соседа. Когда мы встречались, с той стороны подбадривали меня и родителей, мол, когда и вы пойдете? Так мы с родителями и решились. Может и были некие новые аспекты, «улитки» к примеру, но глобально это ничем не отличалось.

- Вы – воспитанник «Белых медведей» – школы, откуда вышло много талантливых хоккеистов столицы. С какими чувствами вспоминаете то время?
- У нас из года в год была хорошая команда. Все хорошо относились к делу, ребята были сплоченные. Наш тренер Владимир Николаевич Солдатов переживал и продолжает переживать за всех своих воспитанников. Он старается посещать каждый матч в Москве, приводить на игры ребят 2010 года рождения, с которыми занимается сейчас. Главное, что мне запомнилось по временам «Белых медведей» – коллектив. Это касается и хоккеистов, и тренеров, и всех без исключения сотрудников школы. Это было очень «семейное» место, оно дало мне путь в хоккей.

- В чем проявлялась сплоченность?
- У нас был хороший и сплоченный костяк команды. Мы навязывали борьбу даже первым-вторым командам из нашей группы в Первенстве Москвы. Очень хорошо помню, как решался турнирный расклад – две из десяти команд должны были покинуть первую группу. Мы играли против «Крыльев Советов», победили и тем самым не оставили шансов «Спартаку», который в итоге выбыл во вторую группу. Это был нонсенс, все обсуждали – как так вышло? Причем мы со «Спартаком» обычно играли не очень, а в итоге получился один из ярких моментов хоккейного детства. Мы тогда просто сошли с ума в раздевалке (смеётся).
Кстати, одно из любимых воспоминаний вне хоккея – как мы собирались большими компаниями на дни рождения и ходили играть в пейнтбол. В команде было много «летних» и «осенних», поэтому и погода была приятной.

- Продолжаете общаться с партнерами по команде? Кто был самым близким другом?
- Сейчас мы играем в одной системе с Артёмом Сериковым, знакомы лет с десяти. Обсуждаем разного рода игровые моменты, следим друг за другом. Общаюсь до сих пор со многими ребятами, даже с теми, кто сегодня никак не связан с хоккеем. Не скажу, что поддерживаю контакт со всеми, но точно с большинством.

- Какие забавные случаи на тренировках или выездах можете вспомнить?
- Было много всего, особенно в последний, выпускной год. Некоторые истории не прошли бы цензуру, но было очень забавно, как некоторые ребята на тренировках приседали чуть ли не со столами (смеется). В общем, было много веселого.



- Когда вы поняли, что хоккей может стать вашей профессией?
- Это было в 16-17 лет. Лет с 12 я все время проводил на льду – ходил в школу на один-два урока, потом подкатки и свои тренировки. Мечтал, что вырасту в профессионального хоккеиста и буду играть на высоком уровне. Но осознание того, что все это может получиться, пришло как раз в 16-17 лет.

- Вы провели один сезон в составе «Билленгем Блэйзерс» из американской WSHL. Чем запомнилась эта лига?
- В США есть элитная юниорская лига – USHL, откуда многие попадают на драфт НХЛ, а NAHL и WSHL входят в так называемый, «второй эшелон». Они в целом схожи между собой, но есть различия в географии дивизионов. NAHL, наверное, посильнее в целом, но топовые команды WSHL вполне могли бы навязать им борьбу и даже дать фору. Я ездил в тренировочный лагерь команды NAHL, но поскольку это было практически по ходу сезона, вернулся обратно. Там же не все так просто – в МХЛ ты россиянин и команды в основном составлены из россиян, а в США был лимит на легионеров. В моей лиге могло выступать до семи иностранцев, а в NAHL – четыре. Надо было всегда смотреть на имеющийся в клубе ростер, а в команде, куда я ездил, уже было несколько интересных легионеров – пара россиян и ребята из Европы.

- Вы набрали 102 очка в дебютном сезоне – выдающийся результат.
- Да, так получилось. Я был самым младшим в команде, было несколько ребят 2001-2002 годов рождения, а мой год только вступал в юниорскую категорию. Наверное, мне повезло, что удалось понравиться тренеру, заслужить доверие. У меня была лидирующая роль и отличные партнеры – мы прекрасно сыгрались и чувствовали друг друга на льду.

- Что больше всего удивило вас в США, что, может быть, наоборот – разочаровало?
- Все началось еще с перелета – у меня был рейс из Москвы в Лос-Анджелес. Это 12 часов без перерыва и пересадок. Получилось так, что я вылетел из Москвы с утра и прилетел также утром. В Лос-Анджелесе очень большой аэропорт, я не понимал, куда мне бежать на стыковочный рейс. Еще помню, что никак не мог найти свои клюшки и разбудил звонком маму – в Москве было три часа ночи. Но меня сразу удивило, как ко мне отнеслись совершенно незнакомые люди, американцы показались мне очень гостеприимными к иностранцам. Таможенники шутили, подсказывали, куда идти. А в Сиэтле, где я жил, меня поразила природа. Там очень много зелени, леса, горы, реки. Мне это очень нравилось. Что интересно, выглядит это так, как будто совершенно не тронуто людьми. Можно сказать, там человек живет в полной гармонии с природой. Всё было супер, придраться не к чему. Единственное, что раздражало – ранние подъемы и занятия с репетитором (улыбается).

- Насколько сложно было жить одному в чужой стране?
- Первое время я скучал по семье, по девушке. Очень стеснялся – не понимал, можно ли взять что-то из холодильника или нельзя. Недели через две уже влился в коллектив, мы с ребятами ездили в заповедник, ходили в кино. Понравилась местная кухня – там много китайских и мексиканских ресторанов. Так тоска и прошла – я был сконцентрирован на хоккее, чтобы хорошо сыграть и заявить о себе.

- Правильно ли я понимаю – вы жили в семье?
- Да, и она была замечательной. Пожалуй, это одна из лучших «приёмных» семей в городе. Наша «мама» была тренером по фигурному катанию, а «отец» занимался бизнесом. Они отдавали нам даже больше, чем мы рассчитывали. Были очень рады друг другу. Мы жили у их с двумя ребятами – канадцем и американцем.

- В WSHL довольно заметным игроком был Иван Бондаренко. Знакомы с ним?
- Нет, не знаком, он выступал в другой команде. Но его отец Виталий был тренером в «Белых медведях», поэтому где-то консультировал меня по США, помогал советом. С адаптацией мне помогали местные ребята. Например, мы шли поесть, они выталкивали меня вперед и смеялись, когда я на ломаном английском пытался объяснить на кассе, что хочу (смеется).

- В Северной Америке есть большие традиции в области «посвящения» новичков. Расскажете о собственном опыте?
- Да, такое было. После драфта каждый «старший» игрок брал под свое крыло двоих новичков. Мы должны были выполнять их поручения – приносить шайбы, клюшки. Сначала я возмущался, как это так, но потом привык. В «Билленгеме» к новичкам было вполне лояльное отношение, а вот про другие команды доводилось слышать страшные истории, потому у меня еще своего рода детский лепет (улыбается). Еще был другой интересный обряд – мы выехали в лес, там нужно было разукрасить себя, взять какую-нибудь ветку, воткнуть ее куда-нибудь и подурачиться, рассказать о себе. После всего этого мы собрались в кафе, посмотрели американский футбол и спели песню Тианы Джонс – Party in the USA. Все смеялись, когда я ее пел – опять же, из-за моего английского (смеется).



- Как вы решили вернуться в Россию?
- Я пообщался со скаутами и тренерами в Северной Америке, но все хотели получить ребят помладше. На импорт-драфте можно было выбирать до двух иностранцев на команду, поэтому это тоже сказалось. В итоге я взвесил все за и против и решил вернуться домой, попал в систему «Спартака».

- Помните свой дебют в МХЛ?
- Мне запомнился этот матч, так как мы играли с «Крыльями Советов». Победили 5:4, но я не помню, как сыграл. Мне кажется, что плохо.

- Насколько быстро удалось влиться в коллектив?
- Я уже был знаком с парой ребят – Легалиным, Кравченко, был и ещё один парень, с которым я пересекался в «Белых медведях». Потихоньку со всеми познакомился и никаких проблем не испытывал.

- Дебют в КХЛ – самый счастливый момент в карьере?
- Конечно, это была моя мечта – сыграть в КХЛ под руководством таких тренеров, как Олег Знарок, Харийс Витолиньш, Владимир Федосов, Максим Соловьев. Если бы мне пару лет назад сказали, что я выйду на лед в составе «Спартака» на матч КХЛ, то просто посмеялся бы и не поверил.

- Были ли какие-то напутствия от тренерского штаба?
- Никаких напутствий не было. Меня подбадривали старшие товарищи, ветераны. Говорили, что все получится, главное – играть с холодной головой.

- Кто-то болеет за вас персонально?
- Да, девушка. Она приходит на московские матчи, но если выездная игра не очень далеко, то может и туда приехать. Также приходят поболеть за меня и мама с папой, знакомые, друзья.



- Вы учились на лингвиста, что само по себе необычно для спортсмена.
- Я полгода учился на факультете лингвистики в Московском педагогическом государственном университете. Первое время у меня получалось посещать занятия, но затем начал пропускать их из-за тренировок и матчей. К тому же там еще была балльно-рейтинговая система, поэтому пришлось забрать документы. Сейчас я учусь на точно такой же специальности в университете «Синергия» – там дистанционная форма, поэтому это удобнее. Но это образование – не моя конечная точка, я хочу развиваться и дальше.



- Легко ли даются иностранные языки?
- С малых лет мама нанимала мне репетиторов по иностранным языкам, но я не очень рвался заниматься – хотелось посидеть за компьютером, поиграть с ребятами. Правда, что интересно, в языки меня первоначально втянуло как раз это – я много играл с иностранцами. Потом уже была Америка, которая убедила меня в необходимости учиться. Можно сказать, я полгода говорил только по-английски. Разговорную речь выучил достаточно хорошо, но с письменной пока все не так гладко.

- Испанский – ваш второй язык?
- Да, я учу английский и испанский. Я начинал учиться испанскому еще в МПГУ, но можно сказать, что сейчас все началось заново. Конечно, у меня сохранились какие-то навыки, но это в районе десяти процентов из ста. Поэтому с испанским пока напряг.

- Планируете ли после хоккея связать свою жизнь с профессией лингвиста?
- Это же тоже может быть полезным по-разному. Например, со знанием языка можно работать в Европе, а не только в России. Это может стать неким толчком в карьере. В будущем мне интересно и потренировать, и, может быть, поработать переводчиком у какого-то специалиста. Но я пока не думал об этом, все-таки еще рано.

- Чем вы увлекаетесь? Есть ли какое-то необычное хобби?
- Раньше я обожал разные страшные квесты. Было смешно, когда что-нибудь выпрыгнет, а твои друзья визжат от страха (смеётся). Где-то даже специально подначиваешь, а потом они убегают, сверкая пятками. Но теперь в свободное время я либо гуляю, либо нахожусь дома. Нет такого, чтобы прямо чем-то сильно увлекался.

- Какое самое экзотическое место на планете, в котором удалось побывать?
- Это озеро Тахо, что находится в горном калифорнийском городе. Поскольку это горы, то там и тепло, и холодно одновременно. НХЛ планирует провести на льду этого озера два матча на открытом воздухе, а я там уже был. Я бы вообще поездил по США, по Латинской Америке. В Азию или Африку пока бы не хотелось, хотя и там наверняка есть интересные места.

- Ближайшие цели Руслана Новрузова.
- Хотелось бы помочь «Спартаку» выиграть трофей. У нас в молодежной команде сложился классный коллектив, мы все помогаем друг другу, постоянно стараемся стать ещё лучше. Чувствую, что можем хорошо выступить и в регулярном чемпионате, и в плей-офф. Пройдем пару раундов, а там авось и заберемся еще дальше. Цели – самые высокие, хочется праздника, кубка.

Александр Гребенников
mhl.khl.ru