Большой разговор с чемпионом СССР в составе «Спартака» в день 65-летия - о карьере, партнёрах, больших победах, цене жизни и голубях.

Фёдор Канарейкин. Спартаковский воспитанник, выигравший с командой последнее на сегодняшний день «золото» в её истории. Успешный тренер, побеждавший в российской Суперлиге. Человек, который не бросил команду, когда она оказалась на краю пропасти. Сегодня Фёдору Леонидовичу - 65. Самое время для большого разговора - о карьере, партнёрах, ярких победах, цене жизни и голубях.

- Где вы от вируса спасаетесь?

- Со всей семьёй нахожусь за городом с самого начала эпидемии.

- Тяжело?

- Чисто психологически да, а, с другой стороны, все в сборе - дети и внуки приехали. По нужде, бывает, выезжаем в Москву, но стараемся делать это аккуратно.

- Без спорта в телевизоре как вам живётся?

- Сложновато, поэтому смотрим сериалы. Спорта не хватает и в повседневной жизни.

- Зарядку по утрам делаете?

- Стараюсь себя понемногу загружать. До карантина тренировался в команде «Легенды хоккея», а сейчас этого сильно не хватает. В основном выхожу на природу и гуляю. Гимнастику делаю, но не регулярно. Сейчас лень возобладала. Иногда катаюсь на велосипеде.

- Когда просыпаетесь, что-то напоминает, что вы играли в хоккей и проходили тяжелейшие сборы?

- Конечно. Есть болевые ощущения, к которым я уже адаптировался в своём возрасте. Как говорится, если что-то болит, значит живой.

- Вы пришли в «Спартак» в 1972 году, а там Якушев, Зимин, Шадрин, Зингер… Вам не было страшно в тот момент?

- Нет. Была цель и было желание играть и попасть в основу «Спартака». Тогда я вместе с Володей Кучеренко получил этот шанс, нас взяли на сборы в Алушту, а вокруг были монстры не только спартаковского, но и всего советского хоккея: Паладьев, Макаров, Коротков, Мигунько, Ляпкин… Если взять только оборону - это были люди очень серьёзные по характеру. Я шёл к цели и рад, что у меня это получилось.

- Дедовщина была?

- Ну молодые, конечно, испытывали на себе определённое воспитание, потому что то поколение сразу ставило молодым игрокам рамки, в которых ты можешь находиться. С одной стороны, это не плохо, потому что помогало быть дисциплинированным и преодолевать трудности. Это, кстати, вырабатывало и характер, в том числе. Ни для кого не секрет, что в то время было очень сложно выжить в хоккее. Многие талантливые ребята не добирались до высокого уровня: кому-то характера не хватило, кому-то - здоровья. Запредельные нагрузки, разные житейские соблазны… Они погубили многих. У меня была радость, что мне предоставился шанс, и я его использовал.

- Первые сборы в Алуште - это тест на выживание?

- Абсолютно. Я окунулся в другую атмосферу. Кроме того, что нёс нагрузку наравне со всеми, я ещё был дежурным по команде. Молодой, куда же деваться? Уборка «блинов» и грифов после тяжёлой атлетики, уборка матов после гимнастики…

- Самое страшное упражнение в ваше время?

- Я никогда не любил бегать длинные дистанции. Все ребята были здоровые, поэтому было сложно. На коротких дистанциях проблем не было, они проходили на «ура», а, начиная с 400 метров, было уже трудно. У нас было два длинных кросса в неделю, их я ждал с ужасом. Сначала я попал к Юрию Николаевичу Баулину, потом были Николай Иванович Карпов с Валерием Фоменковым, а потом, когда пришёл Кулагин, то 10 километров с утра было, как позавтракать. Встал, стакан кефира в себя опрокинул - и бежать свою десятку. Если не уложился в норматив, будешь вечером ещё топтать дорожку после всей командной программы.

- Нынешнее поколение выдержало бы ваши сборы?

- Я думаю, то поколение было крепкое. У нас было 20 дней отпуска - и всё. Мы тренировались ежедневно, круглый год находились в работе. У нас бойцы были закалённые.

- Вы же потом сами тренером работали. Не считаете, что с нагрузками тренеры вашего времени перебарщивали?

- Конечно. Но меняются поколения и меняются подготовительные периоды. Сейчас уже убрали упражнения, которые были совершенно лишними. Они были запредельными для организма: доходило до того, что в туалет некоторые ходили с кровью.

- Вы успели в СКА МВО поиграть два года. Вас что, не могли «отмазать» от армии?

- «Спартак» был в тот момент способен обыгрывать ЦСКА. Некоторым наверху это не нравилось. 73-й год. Министр обороны Гречко дал приказ забрать трёх человек в армию из «Спартака», причём забрать сборников. Так и было написано в приказе. Думаю, что это было прямое ослабление «Спартака», потому что команда уже вплотную подобралась к ЦСКА. Я играл за молодёжную сборную СССР, и «Спартак» решил меня отправить в СКА МВО. Надо было кем-то жертвовать. Не посылать же Якушева, Мартынюка или Шадрина? Поехали трое: я, Саша Сапёлкин и Олег Розов.

В августе проходила Универсиада студентов в Москве, надо было двух пловчих сделать студентками, поэтому организовали новую группу в институте, в которую попал и я. Сидел на лекции, зашли солдаты и спросили: «Канарейкин в аудитории?» На дворе был август, хотя набор - майский. Я сдал экзамен, меня зачислили в институт, но пришлось дать расписку, что назавтра явлюсь в военкомат. И поехал отдавать долг Родине. Со мной в СКА МВО ещё Женя Зимин оказался: ему не хватило нескольких месяцев до 28-летия, чтобы избежать службы в армии. Я с ним вырос в одном дворе.

- Каким вспоминаете Николая Карпова? Мнения у ветеранов «Спартака» разные.

- Я с большой теплотой отношусь к Николаю Ивановичу. Как к личности и тренеру. Я дружил с его сыном Сергеем, который, к сожалению, очень рано ушёл из жизни. Он тоже играл в хоккей на хорошем уровне в «Спартаке», «Химике», потом в Финляндию перебрался. Николай Иванович выиграл два раза чемпионат СССР со «Спартаком». Это о многом говорит. Он был помощником главного тренера сборной во время Суперсерии. Как можно про него плохо говорить? Считаю его хорошим специалистом и отличным психологом.

- Говорят, что он ещё и удачу к себе притягивал?

- Да. И был острым на язык. Он действительно неординарный человек.

- Кто был сильнее в 70-е - Третьяк или Зингер?

- Зингер - вратарь очень высокого класса. В тот момент приходил уже молодой Криволапов, он тоже играл на уровне сборной. Виктор Зингер ещё был очень душевным человеком, к нему все прислушивались. Он точно мог конкурировать с Третьяком.

- Якушев, Шадрин в ваше время - это игроки без слабых мест?

- На них мы равнялись. Не хочу принижать Виктора Шалимова, но связка Якушев - Шадрин была отличной. Они показали свою состоятельность не только в СССР, но и на международной арене. Участвовали в выдающихся сериях с канадцами. Первопроходцы. Лидеры «Спартака», вели команду за собой. Им подражали.

- В чемпионском сезоне вы играли в паре с Виктором Пачкалиным, которого перевели в защиту из нападения. Виктор Николаевич справлялся?

- Справлялся, раз получал место в основном составе. Я тоже начинал до «молодёжки» центральным нападающим, а потом переквалифицировался в защитника. Раньше многие начинали не на тех позициях, на которых в итоге добивались успеха. Чаще всего в атаке, а потом переходили в оборону. В нападении ты приобретаешь динамику и умение владеть шайбой, это сильно потом помогает.

- Вы, наверное, в игре чаще страховали, потому что Пачкалин по старой памяти бегал в атаку?

- Он умел поддержать атаку - это было полезно. Хорошо, когда обязанности распределены.

- В одном из матчей против «Сибири» Карпов всё-таки дал вам возможность поиграть в центре.

- Я не помню той ситуации, но, возможно, кто-то получил травму. Тогда ведь не было длинной скамейки запасных. Хотя переходить в обратном направлении тяжелее.

- Аркадий Рудаков пришёл в «Спартак» в чемпионский сезон. Говорят, что это был удивительно талантливый человек, игрок так до конца и не оценённый.

- Соглашусь. Его появление в «Спартаке» у нас вызвало насмешки. Невысокого роста, на хоккеиста и не слишком-то похож. Но человек был очень позитивный и характерный, всё-таки уральская закалка. Смекалистый и рукастый. Если сравнивать с кем-то из игроков нынешнего поколения, то только с Дацюком. Он не обладал большими габаритами, но прекрасно читал игру. Он был по-человечески очень контактный и на льду действовал также, всегда искал глазами партнёра, чтобы сделать передачу. Очень хитрый и тонкий игрок.

- Говорят, у него глаза на затылке были.

- С ним всем было приятно играть. В основном выходил в тройке с Лёшей Костылевым и Сашей Бариневым. Он мог отдать передачу в любую точку площадки.

- Но в сборную ему было попасть нереально?

- Да, звали только во вторую сборную. В первой была страшная конкуренция.

- У кого был самый сильный бросок в чемпионском «Спартаке»?

- Из защитников в большинстве наигрывалась пара Ляпкин - Коротков. Они играли вместе с тройкой Шадрина. У Короткова был очень плотный бросок.

- Клюшки часто ломались?

- Мы всегда ждали приезда наших сборников, потому что с барского плеча они давали нам по хорошей клюшке. Тренировались клюшками похуже, а на игру выходили с другими, которые использовали только на матчах. С каждым годом клюшки становились всё лучше и лучше.

- Алексей Костылев рассказывал, что в те годы в «Спартаке» с формой была беда.

- Да. Первые хорошие коньки я приобрёл у Владимира Петрова, мы тогда выиграли молодёжный чемпионат мира в 1975 году. Получил премию, и её как раз на коньки и хватило.

- Импортные?

- Да, канадские Bauer.

- В СССР ничего стоящего купить было нельзя?

- Форму было достать очень сложно. Каждый выходил из ситуации как мог.

- Чемпионство 1976 года сейчас, спустя 40 с лишним лет, воспринимаете как должное или как чудо? Обыграть в то время ЦСКА…

- Мы обыграли на тот момент одну из сильнейших команд в мире. Радость была великая. Но знаете, что вспоминаю в первую очередь? В «Лужники» на нашу домашнюю игру попасть было невозможно. На станции метро «Спортивная» уже начинали спрашивать лишний билет. Родственники, которые получали от нас контрамарки, были в полном восторге. А ведь ещё надо было друзей как-то провести на хоккей.

- Когда играли с ЦСКА, судьи «Спартак» «поддушивали»?

- Ох, даже не знаю… Судьи были лояльны к ЦСКА, что там говорить. И в те времена, которые я застал, когда играла тройка Петрова, и позже, когда выходили против звена Ларионова. Когда игра шла в стык, мы понимали, что можно ждать от арбитров чего угодно. Концовки матчей с ЦСКА, когда счёт был равный или разница была в одну шайбу - это сложнейшие моменты. Дисциплина шла на первом месте. ЦСКА не умел и не любил проигрывать. А судьи - живые люди, они хотели работать на чемпионатах мира от нашей страны. Играть надо было очень аккуратно. Но хочу сказать, что в Союзе было много квалифицированных арбитров, которые судили то, что видели.

- «Золотой» матч против горьковского «Торпедо» хорошо помните?

- Если честно, деталей в памяти уже не осталось. Но праздник в раздевалке был большой. В тот год только «Спартак» смог навязать борьбу ЦСКА. И эту борьбу выиграл. А за два года до этого в чемпионате победили «Крылья». В те времена это было огромное достижение. А так… Полнейшая гегемония армейского клуба. Все вставали по струнке в ряд. Но с ЦСКА мы всегда дрались насмерть. Могли проиграть аутсайдеру, но на ЦСКА всегда был запредельный настрой. Это шло из поколения в поколение. Даже в 2014 году, когда остались без денег, без игроков, мы дали в конце сезона бой ЦСКА. Пропустили только в середине третьего периода и уступили 1:2. В тяжелейшем состоянии. Была битва. А ведь у меня играло человек восемь молодых игроков, которых я начал тренировать. Или даже, правильнее, дрессировать. Игорь Шестёркин тогда только начинал… Эти ребята прошли отличную школу в первой команде, в том же году взяли Кубок Харламова. А в начале сезона в Сокольниках мы ЦСКА обыграли 3:2. Дерби с ЦСКА - всегда особенные.

- Медаль за победу в 1976 году жива?

- Конечно. Знаете, я доволен тем, как сложилась моя хоккейная жизнь. Один раз выиграл «золото», много раз был в призёрах, играл рядом с великими игроками, работал с замечательными тренерами… Жаловаться не на что, всё нормально.

- После Карпова в «Спартак» пришёл Черенков. Почему команда приняла его очень холодно?

- Он долго проработал в первой лиге, в саратовском «Кристалле». Нашим великим спартаковцам уже был тридцатник, ребята много чего видели и много чего выиграли. У Черенкова был подход: вот надо делать только так и никак иначе. А в «Спартаке» всё-таки всегда ценилась импровизация. Да, дисциплина, да, система игры и - импровизация. Это обязательно. Особенно в атаке. А Черенков был сторонником строгих схем: из своей зоны надо выходить только так, в средней зоне играть только так… И эти схемы далеко не всегда подходили нашим ребятам, у которых мастерства было навалом. Начались конфликты. Ситуация иногда выходила из берегов.

- Как на том самом банкете, где схлестнулись Брагин и Черенков.

- Момент был, конечно, за гранью дозволенного. Должно быть уважение между тренером и игроком. Всегда. Черту переходить никто не имеет права. Но тогда руководство «Спартака» встало на сторону хоккеистов.

- Финал Кубка европейских чемпионов против «Польди». Как «Спартак» умудрился не взять трофей в 1979 году?

- Две игры сыграли вничью 4:4 в основное время. Но поражение в серии зародилось в Москве. В Лужниках мы вели 3:1, но пропустили две дурацкие шайбы. Ну и конечно, неправильно были подобраны игроки для исполнения буллитов во втором матче.

- Это правда. На решающую попытку вышел защитник Куликов.

- Наши ведущие игроки должны были брать инициативу на себя. Но почему-то в тот момент они не сделали этого. То ли тренерский штаб так решил, то ли ещё что-то… К сожалению, «Спартак» не довёл это дело до конца. До сих пор незаживающая рана. Мы очень сильно переживали.

- Кулагин не захотел видеть вас в «Спартаке» после сезона-1978/79. Но, говорят, вскоре понял, что ошибся, и звал вас назад из «Крыльев»?

- До поры до времени всё было нормально, прошёл со «Спартаком» предсезонку. На турнире «Советского спорта» перед самым началом чемпионата я хорошо выглядел. Но у Кулагина было своё видение. Он сказал, что пора разгонять молодую спартаковскую мафию. Примерно в этом духе. Я в «Крылья» отправился, Володя Зубков попозже - в ЦСКА. Не знаю, чем уж мы Кулагину не понравились? Мы были свои воспитанники, люди с характером, конечно. Жёсткие, если надо. С огромным уважением относились к чистокровным ветеранам «Спартака». А если кто-то к ним без должного уважения - могли на место поставить. Ребята, которые в тот год пришли в «Спартак», были послабее нас. Но Кулагин распорядился по-своему.

В новом сезоне мы «Крыльями» обыграли в Лужниках «Спартак». По-моему, 6:1. Ко мне подошёл администратор Егорыч, говорит, что Кулагин хочет со мной пообщаться. Мне не хотелось, если честно. Егорыч сказал: «Давай, не вые…, иди». Кое-как я себя пересилил. Кулагин произнёс: «Я ошибся, возвращайся в «Спартак». Но я отказался. Разговор получился коротким. Меня хорошо приняли в «Крыльях», у нас была отличная команда и уходить из неё спустя всего полгода было бы с моей стороны некрасиво. Всё, что ни делается, всё к лучшему.

- После «Крыльев» вы сначала поехали в Финляндию, а затем и в Австрию. Каким нашли австрийский чемпионат?

- Мне было 34 года. С «Крыльями» провёл отличный сезон. На следующий команда должна была играть с клубами НХЛ. Но Игорь Дмитриев предложил мне вариант в Австрии. Это было вроде премии. Тренер хотел, чтобы я мог что-то заработать для своей семьи. Стал в Австрии чемпионом, получил приз лучшего игрока. В Австрии много наших играло - Якушев, Мартынюк, Баринев… Но было тяжело - очень много выступало австро-канадцев. Людей, у которых были местные паспорта и которые получили хоккейное образование в Канаде. Ребята, конечно, не выдающиеся, но сами представляете, что такое хоккей в Канаде. У нас австро-канадцы тоже были в команде, человека три, по-моему.

- Вы, наверное, и играли по полчаса.

- Ой, да больше. До посинения. У меня до сих пор лежит венская газета, где написано, что «Канарейкин - это хоккейный Нуриев». Восторгались катанием и видением площадки. Отзывы о моей игре были хорошие.

- Вы не думали, чтобы осесть в Австрии надолго? Всё-таки здесь в начале 90-х страну прилично «колбасило».

- Я провёл в Австрии три года. Вскоре приехали Толя Антипов из «Динамо» и Миша Варнаков из Горького. Год вдвоём играл с Толей, потом уже втроём, когда Миша к нам присоединился. В одной команде можно было иметь три легионера, вот втроём мы и играли. Потом нас сменили Густафссон и Рундквист. Оба шведа были очень сильные: Густафссон до этого в «Вашингтоне» играл, Рундквист долго был капитаном сборной, дважды чемпионом мира. Остаться? Предложили поработать в Австрии тренером. Начал с первой лиги. Потом предложили взять сборную Австрии до 18 лет. Год вёл этих ребят. Но всё-таки не остался. Из-за родителей. Понял, что им без меня здесь будет сложно. Но мысли остаться были, не скрою. Там, в Австрии, подружился с Сергеем Шавло, который за «Рапид» играл. После Австрии поработал в Швейцарии в клубе «Ольтен». Правда, полный сезон отработать не удалось - у клуба начались финансовые проблемы. Вернулся в Россию. И через полгода пришёл в родной «Спартак».

- Виктор Дорощенко рассказывал, что он вас перед отъездом в Финляндию разыграл. Позвонил и сказал, что ваша поездка отменяется. От лица кого-то из КГБ. И вы впали в ступор.

- Виктор - весёлый человек. Любил подколоть. Раньше это было вообще в порядке вещей. Мой боевой товарищ Женя Паладьев, царство ему небесное, мог с утра позвонить и сказать: «Это вас из канадского посольства беспокоят». - «Что такое?» - «Хотим пригласить вашу команду в Канаду на серию матчей». - «Женя, привет. Доброе утро, - говорил я ему. - Как дела?» Вот так наши ветераны любили иногда развлекаться.

- Вы были помощником у Дэйва Кинга, Кари Хейккиля, Владимира Вуйтека. С кем-то из них поддерживаете отношения?

- С Володей Вуйтеком и Кари Хейккиля часто встречался на чемпионатах мира. С Дэйвом давно не общались, связь как-то потерялась.

- Дэйв Кинг не только большой тренер, но и писатель. В своей книге он ничего не выдумал?

- А зачем ему что-то придумывать? Ну, может, рыбки были в пруду у Величкина на самом деле чуть поменьше (смеётся), а в остальном он написал то, чему сам был свидетель.

- Его очень удивляло, что врач «Магнитки» Михаил Новиков по профессии - гинеколог.

- Да, его первая специальность гинеколог. Ну и что? Потом человек больше 20 лет проработал с профессиональными хоккеистами, прекрасный специалист. Я, кстати, уверен, что в канадских командах тоже работают врачи, которые не учились именно по спортивному профилю. Да и другие есть примеры, когда, например, тренерами становились люди, которые свой путь в жизни начинали не в спорте.

- Лет 10 назад в интервью вы говорили, что надо бы подумать про свою книгу. Так и не решились?

- Ох… Меня Леонид Рейзер много раз подбивал на это дело. Но пока руки так и не дошли, так мы с ним и не присели. Много великих людей видел, играл с ними, общался… Знаете, вся моя жизнь была заточена на борьбу. Мне много пришлось доказывать, что я умею, что я могу. Горд тем, что у меня спартаковское воспитание. Никогда на колено не подсаживался, спину ни перед кем не прогибал, никогда не предавал. Всегда было понимание того, чего хочу. И всегда вокруг был чётко очерченный круг друзей, которым доверял и доверяю. Этими людьми дорожу. И моя семья, конечно: жена, дети, внуки и внучка. Их очень сильно люблю.

- Даже в сезоне 2013/14, когда в «Спартаке» вмиг закончились деньги, вы отказались покидать тонущий клуб, хотя вами интересовался «Трактор».

- На самом деле, интересовался не «Трактор». Мне позвонил в конце октября президент «Локомотива» Юрий Яковлев. И звал к себе. У нас как раз началось безденежье, легионеры стали уходить. Он предлагал контракт до конца сезона, обещал компенсировать деньги, которые я потерял. И по результату можно было договариваться о продлении контракта. Но поймите правильно: я очень дорожу болельщиками «Спартака», очень дорожу вниманием ко мне спартаковских ветеранов, которых сильно уважаю. В тот момент не мог бросить ребят во главе со Славой Козловым. И я остался до конца. Но сезон мы, конечно, «домучили».

- Несколько лет назад все узнали о ваших проблемах со здоровьем. В тот момент успели почувствовать, сколько много неравнодушных людей вокруг вас?

- Да, конечно. Если честно, я даже не ожидал. Когда много работы, уделить время здоровью получается далеко не всегда. Почему-то всё некогда. Ну, поболит. Но ведь я всю жизнь в хоккее, умею терпеть. А тут решил себе сделать к 60-летию ТО организма. И как гром среди ясного неба - страшный диагноз. Чумовые три года. Они многое перевернули в моей жизни. Узнал, прежде всего, цену самой жизни. И, действительно, увидел, сколько неравнодушных людей в нашей стране. Поддержка шла с самых разных сторон. Это был такой добрый посыл, который позволил мне остаться на этой земле. Я всем искренне благодарен. С теплотой вспоминаю, сколько людей откликнулись в то время. Дай бог всем здоровья.

- Если вдруг раздастся звонок из какого-нибудь клуба, вернётесь на скамейку?

- В 2016 году раздался звонок из Омска. Солдат собрал вещи - и в путь. И провёл очень хороший, достойный сезон. Знаете, фамилия Канарейкин - это фамилия для серьёзных задач. Мне интересно, если у клуба есть желание как минимум дойти до финала конференции. Вспоминаю свою работу в Магнитогорске, Ярославле, Омске - я всегда ставил серьёзные задачи. Потому что максималист. Вот смотрю последние два года на «Магнитку» - вообще ни о чём. Для меня это удивительно - неужели Виктор Филиппович Рашников устал от хоккея? Я же помню, что в моё время два поражения - это уже ЧП. А сейчас могут «залететь» несколько игр подряд, еле-еле в плей-офф попадают, в первом раунде вылетают… Я не узнаю «Металлург». И самое интересное, что тренеры после таких «успехов» продолжают работать. В Омске то же самое: Хартли «улетел» в этом сезоне в первом раунде, но с ним всё равно продолжают работу. И все вроде довольны. Я работал под огромным давление и почти не имел права на ошибку.

- Голуби до сих пор у вас живут?

- Конечно. Это с детства. Для души. Отец держал голубятню в Измайловском парке и меня приучил. Очень люблю, когда летят голуби. У меня порядка 60 птиц. Спортивные голуби. Правда, сейчас сильно расстраиваюсь: соколы бьют голубей нещадно.

- Птичий рынок в Москве работает?

- Да, на рынке «Садовод» на МКАДе. По молодости на Птичий рынок часто ездил, он, правда, располагался в другом месте - в Калитниках. Но потом перестал. У меня свои каналы, знаю очень многих серьёзных людей со стажем, кто так же, как и я, занимается спортивными голубями.

- Чем-то вы похожи на героя Александра Михайлова из «Любовь и голуби».

- Может быть. Хотя я другой типаж. Но фильм этот очень люблю.

- Ещё знаете хоккейных людей с таким же увлечением, как у вас?

- Хоккейных не знаю. А вот Константин Иванович Бесков тоже держал голубятню на Рогожской заставе.

- Как надо заниматься с голубями?

- Набрасываю, и они летят домой с определённых дистанций. Я остаюсь тренером и для них тоже. Очень умная птица, птица одного хозяина. Если ты голубя вырастил, то он будет предан тебе до конца своих дней.