Продолжаем публикацию книги легендарного хоккеиста «Я - центрфорвард». Шестого мая Вячеславу Старшинову исполняется 80 лет.

Великому спартаковцу и одному из лучших центральных нападающих советского хоккея Вячеславу Старшинову 6 мая исполнится 80 лет. В преддверии юбилея мы продолжаем публикацию его книги «Я - центрфорвард», увидевшей свет в 1971 году. 

Первая часть I Вторая часть I Третья часть I Четвёртая часть I Пятая часть I Шестая часть I Седьмая часть I Восьмая часть I Девятая часть

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ТЕПЕРЬ, КОГДА ПРОШЛИ ГОДЫ

Теперь, когда прошли годы, отданные хоккею, когда видишь как бы со стороны всех своих друзей и соперников, мастеров хоккейного искусства, всё труднее ответить на вопрос: «Что же такое современный хоккеист?» Ответ не вмещается в привычную формулу: «Техника, тактика, физическая подготовка». Очень уж многое стоит за каждым из этих понятий!
Скажем, техника хоккеиста. Мастерство катания на коньках, владения клюшкой? Да, это главное. Умение играть корпусом? Без этого сейчас не обойтись. Это все из «школьной» хоккейной программы. А если овладеешь в совершенстве такой программой, станешь первоклассным хоккеистом? Таким, например, как Анатолий Фирсов, Борис Майоров, Александр Альметов или Вениамин Александров? Но они ведь такие разные! Может быть, техника каждого хоккеиста есть нечто производное от его характера?
И когда перед тобой встают такие вопросы, всё труднее становится говорить о хоккее односложными фразами...
В технике Бориса Майорова были видны все черты его спортивного таланта. Его импульсивность, острая восприимчивость. Безошибочная реакция заметна и на площадке и вне её. И техника, рассчитанная на мгновенно меняющуюся ситуацию. Как резко меняется направление атаки Бориса, сколько неожиданностей таит в себе его техника — боевая основа его вулканической игры! И как она надежна !
… Вот он принимает мою передачу. Далеко не всегда удаётся передать точно. Но он принимает шайбу, будто я даю пас идеально. Корпус, ноги, клюшка Бориса расположены так, что, даже если я неловко попадаю шайбой в его коньки, он неуловимым, свойственным только ему одному движением умеет удержать шайбу в боевом положении.
Для того чтобы принять и обработать точно посланный тебе пас, очень высокого класса, пожалуй, и не нужно. А вот неудобную передачу может принять только классный хоккеист.
А «майоровский» гол!
Я даю пас Боре из своей зоны. Он принимает пас, уже набрав скорость... И сразу — резкое ускорение, рывок по краю. Бориса встречает Рагулин. Майоров открыто демонстрирует, что движется в угол... Александр — за ним. Там, в углу, он прижмет Майорова к борту, лишит этого агрессивного, азартного бойца маневра... Дальнейшее происходит в доли секунды. Борис резко подбрасывает шайбу, она на мгновение как бы повисает в воздухе, остановившись. И Борис, круто, рывком изменив направление, уходит от Рагулина в центр. Я спешу на его место. Мы как бы пересекаем пути друг другу. Это вводит в заблуждение и защитника и вратаря. Они, видимо, ждут острой передачи мне. Но ужо поздно... Шайба бьется в сетке, а ликующий Борис делает крутой вираж и несётся ко мне с поднятой вверх клюшкой.
Широкий шаг Майорова, размашистые движения крюка по льду, конечно, не так изящны, как неуловимые «переборки» Вениамина Александрова. Майоров не ищет свободного льда. Он идёт прямо вперёд. И ему всё равно, кто впереди — рядовой защитник или гигант Рагулин. Он бесстрашно идет в «лоб» на столкновение. И перед самым столкновением резко меняет ритм и направление движения... Усыпляющий бдительность монотонный ритм «переборки» совершенно не соответствует манере Бориса Майорова. Он открыто идёт на противника. Но тут «срабатывает» его фантастическая реакция. Он обманет соперника в самое что ни на есть последнее мгновение, когда тому уже не останется никаких контршансов…
Вениамин Александров — дриблер-виртуоз. Любит свободный лёд. Но это не значит, что Александров не храбрый боец, Он очень храбр. Но зачем ему лезть в «драку», если он умеет обыграть по-другому, не коснувшись соперника? Он владеет клюшкой, словно жонглер. Его движения на полувиражах так мягки, красивы и точны, что кажется, будто противник специально для него освобождает лёд.
Вениамин — человек уравновешенный, сдержанный. Очень зоркий. Его движения на ледяной площадке отличались просто-таки кошачьей мягкостью, Вратари отлично знали его «двойную» паузу перед броском после скоростного выхода на ворота. Знали. И всякий раз проигрывали поединок с ним.
Техника Вениамина в коем случае не прямолинейна. Эта техника завораживает, запутывает, лишает соперника правильной ориентировки и, кроме того, почти подавляет непостижимостью мастерства.
А меня, например, финты интересуют мало. Может быть, потому, что всегда считал, что техника должна быть рациональной. Общая идея игры — победить. Чем проще, тем лучше. Скорей к воротам противника. На пути соперник? Хорошо! Иду на него. Прямо... Рискую, конечно. Для меня главное в хоккейной технике не владение клюшкой, не виртуозная «перекладка», а разность скоростей. Я стараюсь играть так, чтобы во время мгновенного поединка у соперника была встречная скорость. Зачем? Да ведь если в атом случае я его обыгрываю, он остается далеко позади. Я стараюсь вызвать противника на лобовой удар. Я иду на столкновение, верю, что выиграю его. Тут важно точно сыграть корпусом, заслонить шайбу своим телом. Чтобы соперник не мог выбить её. Я ищу схватки в ближнем бою. И тут уж кто выдержит...

А Саше Альметову по душе был его коронный уход влево, и перед встречей с защитником он вдруг резко, не снижая скорости, убирал шайбу под себя. Защитники наизусть знали этот альметовский финт, но всё равно не успевали среагировать на него. Саша всегда хотел чисто обыграть, дать чистый пас...
А я лезу в кучу. Обыграть, заслоняя собой шайбу. Меня хотят сбить, атакуют силовым приемом. Хорошо, поборемся! Я готов!
Помню, во встрече с ЦСКА я получил пас в центре поля и оказался па одной линии с защитниками армейцев Рагулиным и Брежневым. Между ними. Конечно, оба они сразу же рванулись мне наперерез. Вероятно, было бы разумнее притормозить, вернуться к себе, подождать партнёра и постараться сыграть в пас, так сказать, двое на двое. Я рискнул. Пошёл между защитниками... Володя Брежнев не ожидал рывка и сразу отстал. Саша Рагулин успел угадать маневр — мы столкнулись... Мне удалось прикрыть корпусом шайбу. Саша боролся, и мы упали. Падая, я заметил, что Толмачев кинулся вперед. В падении проталкиваю шайбу мимо него, в ворота.
Мне удалось в этом эпизоде скоростным рывком выиграть полкорпуса у Рагулина и закрыть телом путь к шайбе. Техника бега на коньках и техника игры корпусом тут силовая и скоростная.
В технике Анатолия Фирсова, в его манере игры как бы собрано всё лучшее, что есть у сильнейших наших нападающих: умение резко и неожиданно менять направление и ритм атаки, свойственное Борису Майорову, ювелирный дриблинг и изящная скорость Вениамина Александрова... Анатолий Фирсов умеет играть сокрушительно в ближнем бою, в рукопашной схватке. Блистательно играет на грани потери шайбы... Словом, техника Фирсова вмещает в себя как бы весь современный хоккей.
Однажды в игре со «Спартаком» армейцы остались вчетвером. Получив пас в своей зоне, Фирсов обыграл одного за другим двух спартаковцев. Обыграл отличным дриблингом, только клюшкой. Продвинулся вперед до синей линии «Спартака», сделал вид, что замахивается, защитник бросился под удар... Обманное движение корпусом и сразу за синей линией без всякой подготовки Толя щёлкнул, как выстрелил, в верхний угол.
А знаменитый его финт «клюшка - конёк»! Обычно он применяет его в начальной стадии атаки. Перед встречей с защитником он внезапно играет назад. Защитник дергается, пытаясь достать шайбу... Не тут-то было! Фирсов загребает шайбу коньком и коньком же возвращает её себе на крюк. Стремительно уходит. Удивительнее всего то, что защитники отлично знают этот и многие другие финты Анатолия, но техника его столь безупречна и молниеносна, что сыграть успешно против Фирсова удается очень редко…

В игре хоккеист обычно использует те технические приемы, которыми владеет стабильно, потому что риск очень велик и его нужно свести до минимума. Отрабатываются они на тренировке до автоматизма. Тренировка — это проба, поиск, творчество и, кроме того, непрерывная цепь повторений, уточнений. Техника не терпит пауз. Её нужно шлифовать, каждый день, без пропусков и выходных...
Анатолий Фирсов, например, отрабатывает свои и без того сокрушительные щелчки не фигурально, а буквально до седьмого пота. А Борис Майоров? Его знаменитый бросок в нижний угол с неудобной руки отработан до автоматизма.
И с другой стороны, когда я вижу некогда отлично игравших хоккеистов, перешедших во вторую или третью труппу, где объём тренировочной работы во много раз меньше, чем в первой труппе, мне кажется, что они просто разучились играть.
Никогда не успокаиваться! То есть, как говорил один известный французский художник, если у тебя есть мастерство на 100 тысяч, не упусти случая купить его еще на пять су...
Тренировка, только тренировка. В игре соперники будут делать все, чтобы помешать вам блеснуть техникой. «Чудеса», показываемые на тренировке, могут выглядеть бледно и тускло в условиях хоккейного сражения. У большого хоккеиста набор технических приемов непрерывно обогащается, даже тогда, когда спортсмен, кажется, уже достиг потолка. Впрочем, потолка ещё никто не достиг.
Технические приемы и навыки у разных спортсменов разные. Скажем, одно мне по душе, я беру это на вооружение. Другого я никогда не буду делать. Тут всё от характера... И команды разные, и у каждого коллектива свой, совершенно неповторимый характер.
Тактика, как костюм, должна быть сшита по «фигуре» команды. Какова фигура, таков и фасон. Не надо чересчур гнаться за модой, но и не надо игнорировать её, а главное, нужно, чтобы тактика была «к лицу» команде. А это зависит и от подбора игроков, от их характеров, от уровня мастерства, технической и физической подготовки хоккеистов, составляющих команду. Словом, тактика — это рисунок игры, позволяющий наиболее полно использовать боевые качества игроков и звеньев команды. Не игроки для тактического рисунка, а тактический рисунок для игроков.
Когда в нашей стране начинали играть в канадский хоккей, тактика была несложной. Тогда в первой линии команды играли в три тройки нападающих, а защитников было лишь две пары. Нападающие нападали, защитники защищались. Зрелищно такая игра была интересной. Она шла как бы приливами то к одним воротам, то к другим. Частенько счёт игры выражался цифрами 7:6, 9:8, 6:6… Сюжет игры чем-то напоминал баскетбол. Кто больше забьёт... Сильные хоккеисты, талантливые экспериментаторы, люди беспокойные, ищущие, конечно, были. Но опыт игры в хоккей с шайбой был ничтожно мал. Встречи с лучшими зарубежными командами, особенно с канадскими, были очень редки…

Когда мне впервые удалось увидеть игру канадцев с характерной для них тактикой силового давления, мне эта тактика показалась этакой спортивной авантюрой. 
Нападающий или защитник атакующей команды ещё до синей линии сильно бросает шайбу в лицевой борт… Партнёр атакующего обязан мчаться за шайбой в зону. Но цель его не отобрать шайбу у соперника, а скорее отделить его от шайбы. Вместе с первым нападающим в зону врывается и второй — ждёт результата схватки. И если первому удалось отделить противника от шайбы, второй тут же подбирает шайбу и продолжает атаку...
У нас в те времена не принято было, например, прямое нападение на защитника, владеющего шайбой. А канадские нападающие сломя голову шли прямо на защитника. Наших хоккеистов это поначалу смущало. Эта тактика практически означала, что борьба за шайбу должна вестись в любой точке поля. И всё же первые «уроки тактики» пошли нам на пользу.
В 1960 году вторая сборная СССР выехала в турне по Канаде. Мне тогда впервые довелось побывать на родине хоккея в тройке с Борисом Майоровым и Цыплаковым. И в первых же играх мы заметили, что канадские защитники не поддерживали в атаке своих нападающих, опасаясь больших скоростей наших хоккеистов. А их нападающие, играя жестко и мощно, тоже уступали нам в скорости. Стало быть, наши защитники получили задание стараться сразу же передавать шайбу своим нападающим, не допуская столкновения с канадскими нападающими.
Нашей тройке задание было таким: не заезжать к себе в зону. Защитники боролись одни. И в благоприятном случае, если защитникам удавалось выиграть шайбу и передать её нам, мы, трое нападающих, оказывались впереди против двух канадских защитников. Мы сразу же стали забивать канадцам много шайб.
Канадцы стали перекрывать борт. Мы противопоставили этому новый вариант: атака по центру через центрального нападающего. Увеличился риск, точность паса потребовалась очень высокая, надо было этому учиться. Вообще же когда команда играет тактикой силового давления, один из защитников обязан поддерживать атаку. Второй защитник, располагаясь в середине зоны у самой синей линии, подстраховывает своих.
В игре канадцев бросались в глаза умелая борьба за шайбу крайних нападающих. Для нас это было тоже новостью. Конечно, это требует огромных физических затрат, особенно когда имеешь дело с сильной командой. Но нам такая тактика пришлась по душе. Наши тренеры и хоккеисты внесли свои существенные коррективы в тактический рисунок силового давления. Это — тактика атаки, тактика открытого хоккея. Наши нападающие быстрее канадцев, мы первыми успевали к отскочившей от борта шайбе. Канадцам становилось играть с нами всё труднее и труднее. Наши два защитника прекрасно справлялись с двумя канадскими нападающими. Действительно, если в защите играют такие хоккеисты, как Эдуард Иванов и Александр Рагулин, которые отлично видят игру, есть резон дождаться острого паса на своей синей линии. Тут всё дело в этом остром и своевременном пасе...
Потом появился лозунг «пятеро в атаке, пятеро в защите». Для осуществления этого лозунга потребовалась третья пара защитников, так как диапазон их действия расширился. Существенно изменились и функции нападающих. Теперь им нужно было своевременно возвращаться в свою зону, чтобы, во-первых, принять участие в обороне, во-вторых, чтобы организовать острую контратаку, когда шайба отобрана у противника. И вот такое расширение поля деятельности игроков, на мой взгляд, очень прогрессивно…

Продолжение следует