Продолжаем публикацию книги легендарного хоккеиста «Я - центрфорвард». Шестого мая Вячеславу Старшинову исполняется 80 лет.

Шестого мая легендарному нападающему «Спартака» и сборной СССР Вячеславу Ивановичу Старшинову исполнится 80 лет. Продолжаем публикацию его первой книги «Я - центрфорвард», которая увидела свет в далёком 1971 году. 

Первая часть I Вторая часть I Третья часть I Четвёртая часть I Пятая часть I Шестая часть

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. Я - ЦЕНТРФОРВАРД

Звено, в котором я играю, чаще всего называют старшиновским. Наше второе звено — пятёркой Шадрина. Третье — носит имя юного Крылова. Словом, пятерка носит имя центрального нападающего. Правда, звено Боброва называлось, конечно, его именем, хотя он никогда не был центрфорвардом. Комментаторы и журналисты, особенно если Виктор Полупанов не в форме, называют полупановское звено фирсовским. Но исключения только подтверждают правило: звено называется именем центрального нападающего... Справедливо ли это?
У центрального нападающего больше, чем у других игроков, возможностей отличиться — забросить шайбу. Но, во-первых, нужно суметь её забросить, а во-вторых, нужно не дать забросить шайбу центрфорварду соперника. Словом, центрфорвард всё время в центре, в гуще событий на хоккейной площадке. Мне никогда не приходила мысль, что я могу играть не в центре. Скажем, на краю. Осторожная сентенция «не забирайся высоко — больнее будет, когда упадешь» мне никогда не была по душе. Рискнуть и победить — вот чего мне всегда хотелось.
Может быть, это пришло от детства, от азарта детских игр? Успеть к центру событий, прорваться во что бы то ни стало. Не хватает ещё умения, но есть жажда игры. И, как во всякой детской игре, прямота, решительность, бескомпромиссность. Борьба до конца. Игра до решающего гола, до победы... Мальчишки постарше и посильнее отбрасывают тебя в сторону. Тут бы схитрить, увернуться, выждать. Но в тебе совсем нет хитрости. В тебе лишу азарт открытого боя. И, стиснув зубы, забывая о боли, ты рвёшься вперед... Чуть-чуть резче, чуть порешительнее, опередить на долю секунды соперника... Еще мгновение— и он сдастся... Победить сильного — вот смысл победы...
И может быть, смешно на первый взгляд, но чем больше шишек и синяков получаешь в бою, тем радостней чувство победы...
Ведь вот как все просто — забить гол в ворота соперников и не дать забить в свои. 
...Мы вертимся около «пятачка». Отсюда легче всего забросить шайбу. В обороне мы охраняем свой «пятачок», в атаке — стараемся «открыть пятачок» соперника. Логика игры подсказывает: именно здесь, на центральной продольной оси, кратчайшее расстояние до ворот соперника. Это зона действия центрального нападающего.
Здесь, в центре, сложнее поймать соперника на силовой прием, принять на корпус, остановить его. Но здесь больше возможностей и обыграть, уйти от силового приема: вправо и влево — свободный лёд. И если тройку нападающих встречают трое защищающихся, причем двое прикрывают врывающихся в зону крайних нападающих, то именно здесь центрфорвард может обыграть своего опекуна и оказаться один на один с вратарем.
...Викулов оказался в центре. Он владел шайбой, и армейские защитники помчались к зоне «Спартака» «открываться». Мы играли в меньшинстве, и, конечно, армейцы стремились зажать нас в зоне. И вот тут Викулов чуть-чуть отпустил шайбу. Я рванулся вперед и оказался один на один с Толмачевым...
Но вот в аналогичной ситуации оказывается крайний нападающий. Как правило, обыграв своего опекуна, он наткнется на защитника, бросившегося на помощь своему партнеру. Так получается потому, что, обыграв соперника, крайний нападающий ещё должен преодолеть известное расстояние, чтобы выйти на ударную позицию. Да и корпусом сыграть у борта защитнику проще. Борт ограничивает возможность манёвра нападающего. Лёд здесь уже не слева и справа, а только с одной стороны. Противником становится не только соперник, но и расстояние и угол обстрела...
Центрфорвард играет между крайними нападающими и как бы связывает их друг с другом. Конечно, не все передачи идут через центрального нападающего, но сравнительно редко шайба передается с края на край. Редко потому, что точность не та, да и возможность перехвата увеличивается...
Вот и в фирсовской тройке. Если Виктор Полупанов в форме, перед тройкой пасует даже самый сильный противник. Совсем другое дело, когда Полупанов «сдает». И дело тут не только в том, что один из тройки становится менее опасным для соперника. Дело в том, что мощь атаки снижается во много раз, непропорционально. Оба сильных края этой тройки вынуждены больше действовать индивидуально или занимать полупановское место в атаке и обороне. Крайние как бы компенсируют слабую игру самого опасного для соперника нападающего. Но, во-первых, им трудно это делать столь же полно и высококачественно, а во-вторых, проделывая очень большую работу, они скорее устают…
Сезон 1969 года был сложным для этого знаменитого звена! Что-то не заладилось в их игре. Особенно явственно перебои чувствовались в игре Виктора Полупанова. Виктору очень рано улыбнулась спортивная фортуна. Мало сказать улыбнулась — спортивную судьбу Полупанова до 1969 года можно считать исключительно счастливой. Солнце славы пригрело и разнежило этого очень способного хоккеиста. И он грелся, даже «загорал». «Подумаешь, пустяк, пропущу тренировку!.. Я же не мальчик в спорте, а уже трижды чемпион мира!..» Видимо, так думал Виктор... И незаметно отставал и расслаблялся. Анатолий Владимирович Тарасов, тревожась за судьбу Виктора, видимо, делал всё возможное для того, чтобы полупановская звезда засияла, как прежде. Помогал Виктору и весь коллектив армейцев...
И уже перед отъездом сборной СССР в Стокгольм, когда армейцы выиграли у динамовцев со счетом 7:0, Виктор играл превосходно. Правда, в этом было много от уязвленного самолюбия: он доказывал тренеру, что его отчисление из сборной шаг неправильный. Виктор забил два гола сам и два гола были забиты с его подач.
Я любовался Виктором Полупановым в этой игре. Он продемонстрировал лучшие качества центрфорварда.
Но, к сожалению, в том сезоне его хватило, пожалуй, только на эту игру...
Итак, центр чрезвычайно опасная зона. Если шайбу послали к нападающему через центр и её перехватил соперник, это опасно. Но в то же время шайба, своевременно и точно посланная по центру, ведет к острейшей контратаке.
Анатолий Владимирович Тарасов признался однажды, что они проигрывали нам, — вернее, нашей первой тройке — вот по какой причине. Им казалось, что главная опасность исходит от левого края (оттуда действительно исходила опасность: там прекрасно играл Борис Майоров). Туда они бросали главные силы своей обороны... Но это оказалось ошибкой. Главные силы обороны должны были сражаться против центрального нападающего. И крайний, и центральный одинаково сильны, но при таких условиях опаснее центрфорвард...
Были времена, когда в команде играли две двойки защитников и три тройки нападающих. Защитники обычно и не помышляли о нападении, они защищались. Но были Иван Трегубов, Генрих Сидоренков, Николай Сологубов, Альфред Кучевский. Они нередко и сами забрасывали шайбы...
Нападающие понимали свою задачу тоже проще, чем сейчас: забивать голы — и всё! В этой игровой схеме — трое против двоих — подстраховки защитников нападающими, как правило, не было. Сколько шайб забивал тогда Гурышев! Он играл с крайними Хлыстовым и Бычковым. Они отвлекали защитника на себя, а центрфорвард, оказавшись на свободном участке площадки, получал пас и бросал шайбу, по возможности сильнее и точнее, в ворота противника. Эта простая тактическая схема делала центрального нападающего главным образом игроком ударным. Теперь же тактический лозунг «пять в обороне, пять в нападении» стал правилом. Изменились, конечно, и функции центрального нападающего.
Хоккей — игра быстрая, скоростная. Может быть, хоккей потому так и популярен сейчас, что соответствует скоростям нашего времени. Но если хоккей скоростная игра, значит, любой хоккеист прежде всего должен уметь быстро кататься на коньках? Но сказать «быстро кататься» — почти ничего не сказать. Конькобежцы, например, очень быстры. Но их быстрота в корне отличается от нашей. В хоккее игровые ситуации сменяют одна другую мгновенно. И всё зависит, насколько быстро хоккеист может ответить действием на тот или иной игровой вопрос. А центрфорварду тем более, чтобы не оставаться позади, нужно обладать ВЫСОКОЙ взрывной скоростью. Уметь мгновенно набрать высокую скорость да ещё по возможности и скрыть подготовку к внезапному старту. Это совершенно особое свойство, и, обладая им, центральный нападающий сумеет оказаться у шайбы раньше, чем соперник.
Но вот ты обогнал соперника у него в зоне и завладел шайбой. Теперь нужно бросать по воротам, сильно и точно. Но этого мало. Смысл броска сегодня гораздо сложнее. Нужно уметь бросать шайбу скрыто, вернее, скрывая подготовку к броску. Вообще, технически безупречно выполненный прием, когда ты играешь с сильным соперником, сам по себе никакого выигрыша не дает. Соперник видит твои намерения и готов принять меры.
Другое дело, когда удается застать соперника врасплох. Не дать вратарю, например, уловить твои намерения... Бросить в самый неудобный для вратаря момент...
Однажды, выходя на лед, я увидел рядом с собой вратаря армейцев Толмачёва. Шутя сказал ему: «Ох, смотри, заброшу тебе сейчас... Между ног...»
Толмачёв улыбнулся: «Не забросишь... У меня клюшка как раз между коньками.
Вратарь в основной стойке действительно всегда между коньками держит крюк клюшки, плотно прижимая его ко льду.
И вот, оказавшись один на один с Толмачёвым, я заметил, что он двинулся мне навстречу. А чтобы двинуться на коньках, нужно немного выпрямиться и оторвать крюк ото льда. Но этого оказалось достаточно. Именно в эту щель и пролетела шайба в ворота…

Словом, бросок. Надолго еще останутся в памяти знаменитые «щелчки» Гурышева, Гребенникова, Шувалова, Альметова!
Давно уже замечено: шайба быстрее любого игрока. И чтобы использовать это обстоятельство, мы играем в пас со своими партнёрами. Пожалуй, немного найдется сейчас таких «любителей» хоккея, которые понимают игру в пас так: «Толкнуть шайбу партнеру, вот тебе и игра в пас».
...Шайба у тебя. Нужно выйти из своей зоны на скорости. Но прежде нужно набрать скорость, нужен разгон, то есть время. Время, которое не будет терять и соперник. Это ясно. Следовательно, предпочтительнее не выводить шайбу из своей зоны, а передать её находящимся впереди нападающим. Казалось бы, просто. Но вот играют в пас армейский защитник Рагулин и, скажем, наш защитник Игорь Лапин. В обстоятельствах, требующих этого, оба они передадут шайбу сильно и точно своим нападающим. Но, увы, на этом сходство и кончится. Рагулин, еще атакуя соперника, отбирая шайбу или перехватывая её, успевает увидеть и оценить игровую ситуацию и, как правило, скрытой сильной передачей «отрезает» одного или двух нападающих соперника, создавая этим благоприятные условия для контратаки. Лапин же перед тем, как отдать шайбу, раз-другой переложит её, оценивая ситуацию, и... точно отдаст своим нападающим. И это уже не игра в пас, а пас ради паса, потому что соперники поняли маневр и приняли контрмеры.
Значит, смысл паса — «отрезать» как можно больше игроков соперника. Принимая шайбу, нужно увидеть того, кому выгоднее её сейчас передать. Точно, скрытно, неожиданно для соперника. Сделать это нужно еще и своевременно, чтобы не получилось так: нападающий подкатывается к синей линии, а защитник все еще решает — отдать ему шайбу или не отдавать... Нападающий тормозит... Атака приостанавливается. Или: крайний нападающий на скорости идет к синей линии, а центральный не отдал ему своевременно пас. Тормоз. Остановка...
Есть в хоккее неписаное правило: центральный нападающий должен отдать шайбу хотя бы на шаг вперёд бегущему с максимальной скоростью крайнему. Но ещё и так, чтобы тот смог принять пас за три-четыре метра до встречи с соперником.
В игре в пас есть и опасность.
Вот Володя Шадрин. Игрок очень интересный, мыслящий, растущий. Но была замечена странная особенность. Играя в прошлом в молодёжной сборной, он был самым результативным нападающим, а в клубе, в своем звене, он забрасывал шайбы сравнительно нечасто.
С одной стороны, это объяснялось психологическими мотивами. В сборной Володя, видимо, чувствовал себя сильнее своих партнёров по звену, да, вероятно, оно так и было. В «Спартаке» он играет рядом с очень сильными партнерами — Александром Якушевым и Александром Мартынюком (прежде на месте Мартынюка играл Виктор Ярославцев). Партнёры технически были сильнее Шадрина. И вот Володя наивно пытался пасом компенсировать свои недостатки. Это, конечно, не лучший путь, и такой умный спортсмен, как Володя вскоре понял, что его цель не только «обслужить» Якушева и Мартынюка. Он научился брать игру на себя. Избавился от множества ненужных пасовок, бессмысленных, как бы перекладывающих ответственность за атаку на других.
Центрфорвард не должен оставаться в тени, он должен быть сильным в индивидуальной борьбе, так сказать, в поединке. Один он должен уметь обыграть одного соперника, а лучше — двух, трёх. Пас ради паса чаще всего отсутствие храбрости на хоккейной площадке. Храбрость же — это способность и умение взять ответственность на себя, рисковать...
Виктор Полупанов признался мне как-то, что стремился подражать моей манере игры. Это, конечно, вряд ли помогло ему в его творческом росте. Моя игровая манера складывалась совсем в других условиях, не похожих на те, в которых играл Полупанов. Виктор вскоре понял это и пошёл своим путем. И вот в игре замечательного ансамбля Викулов - Полупанов - Фирсов появился новый манёвр. Он стал возможен потому, что все трое индивидуально очень сильные игроки, действуют на высоких скоростях, «вне стандарта». Вот в чём заключается новый маневр: пас не партнёру, а вперёд... на защитника, на соперника (!). Предположим, что шайба у Анатолия Фирсова. Вместо того, чтобы дать пас Полупанову, он сильно бросает шайбу в защитника или, точнее, в сторону защитников противника. Казалось бы, нелепость, которую невозможно ожидать от игрока такого класса, как Фирсов... Секундное замешательство у защитника... И вот на этом строится весь расчёт. Полупанов «крадёт» шайбу у растерявшегося от неожиданного подарка защитника и выскакивает один на один с вратарем. Звено играет на грани потери шайбы. Поэтому кажется, что Фирсов часто ошибается, но это только кажется...

Центрфорвард. В памяти встают образы известных зарубежных центральных нападающих. Я даже не пытаюсь найти в них что-то общее. Мастерство — это их объединяет. В остальном каждый из них — единственный.
...Симпатичный, очень скромный, какой-то тихий, молчаливый, редко улыбающийся швед Нильс Нильсон. Я смотрю внимательно в его глаза, пытаясь представить себе, о чём он думает... Но глаза шведа спокойны и безмятежны... Ничего не поймёшь!
Эту свою «тайну» он прекрасно умеет сохранить и на хоккейной площадке. Никогда не угадаешь, что задумал мой молчаливый визави. Я бился над этой скандинавской загадкой каждый раз, когда выезжал играть против «Тре Крунур».
Смотрите-ка, на разминке это самый флегматичный и даже тихоходный хоккеист! А в игре удивительное чутье: всегда оказывается именно там, где возникает главная опасность для ваших ворот... И туг уж словно преображается: острый, взрывной старт, непостижимая техника... Но и тут в острейший момент Нильсон не позволит себе ни одного лишнего движения, а тем более какого-нибудь некорректного поступка…
Против него нередко применяют грубые силовые приемы. Швед на них не отвечает. По нему даже не догадаешься, какое впечатление они производят на него, эти силовые атаки... Не изменив спокойного, я бы даже сказал, равнодушного выражения лица, он поднимается со льда и снова играет.
У Нильсона прекрасный пас. Его игру можно было бы считать комбинационной, если бы он не поражал так часто скоростными индивидуальными рейдами, когда ему удается обыгрывать на огромной скорости несколько игроков подряд. Но было слабое место и у расчетливого Нильсона. Он не любил играть в обороне, где всегда много черновой разрушительной работы...
В 1960 году на зимних Олимпийских играх в Скво-Вэлли Нильс Нильсон был признан лучшим нападающим хоккейного турнира.
Я не был в Скво-Вэлли и не видел триумфа шведского центрфорварда, но зато мне очень памятен 1963 год, чемпионат мира в Стокгольме, когда мы впервые после семилетнего перерыва вновь стали сильнейшей любительской командой планеты. Радостные, светлые воспоминания! И все-таки к ним примешивается некая досадинка.
Дело тут вот в чём: мы ведь проиграли сборной Швеции... Проиграли со счетом 1:2. И все неприятности были нам преподнесены именно тройкой Нильсона. Особенно горько вспоминать об этом нам, спартаковцам, потому что против тройки Нильсона играла наша спартаковская тройка. И как раз мне было дано задание нейтрализовать загадочного Нильсона. Я очень старался, но мне это не удалось...
Первая шайба была заброшена в наши ворота с его подачи. В этой игре он был зачинателем всех атак своей тройки. Вторую шайбу забил он сам, причем сделано это было великолепно. В этой шайбе было сплавлено всё, чем силен Нильсон: его игровая рассудительность и мудрость, его безошибочная интуиция, его мгновенный спурт и, конечно, его безупречная техника.
Таким я помню замечательного хоккеиста Нильса Нильсона.
В составе сборной Швеции сейчас выступает высокий, широкоплечий обаятельный парень. Зовут его Ульф Стернер. Впервые его мощную фигуру и открытую улыбку я увидел на том же памятном стокгольмском чемпионате мира в 1963 году. Особенно хорошо запомнил я его по игре с канадцами. «Тре Крунур» выиграла тогда у «Кленовых листьев» с внушительным счетом: 4:1. Три шайбы забросил могучий Ульф, которому в то время шел только 21-й год.
В те времена, времена хоккейной молодости Стернера, у этого добродушного гиганта было одно уязвимое место: его слишком мягкая игра. Жёсткую силовую борьбу недолюбливал, хотя, казалось бы, имел все данные для нее. Но вскоре Стернера пригласили в один из тогдашних шести профессиональных клубов канадо-американской лиги (НХЛ). Всего год, вернее, один сезон швед стажировался в «Нью-Йорк Рейнджерс». Затем вернулся на родину и вновь надел свитер с тремя коронами. Теперь он стал играть намного жёстче. В игре его стали появляться черты зрелости, он становился мудрее. Его не очень высокая (по мировым критериям) скорость компенсировалась физической мощью, филигранной техникой, отличной игрой в пас.
В 1969 году на чемпионате мира, который проводился снова в Стокгольме, Стернер завоевал право называться лучшим нападающим мира. Его игра нравилась всем — и зрителям и, что не так уж часто бывает, самим хоккеистам. Именно на этом турнире полностью раскрылось большое спортивное дарование Ульфа. Я думаю, что своей блестящей игрой он доставит ещё много удовольствия любителям хоккея в Швеции и во всем мире.
И Нильсон и Стернер сами по себе, безусловно, очень сильные хоккеисты, но прежде всего это организаторы игры своих звеньев. Такая трактовка роли центрального нападающего, пожалуй, является общепринятой в европейском хоккее вообще.
И если роль центрфорварда в Европе чаще всего определяется так: лидер, организующий игру, или игрок, организующий игру, то в Канаде эта же роль трактуется по-другому: это лидер, ведущий звено за собой...
Конечно, эти определения очень приблизительны. Они подчёркивают лишь главную тенденцию и, конечно, вовсе не дают полной характеристики... Ведь ничего на свете не существует в идеально чистом виде!

Канадские команды играют, применяя чаще всего тактику силового давления. Такая манера игры требует очень высокого индивидуального технического мастерства и, что не менее важно, умения самоотверженно бороться за каждую шайбу в любой точке площадки, в любое мгновение хоккейного боя.
Вот грозный Фрэнк Хакк. Он невысокого роста, хорошо сложен. Скорее худощавый, чем плотный. Обычно молчаливый, даже, я бы сказал, хмурый. На площадке смотрит несколько исподлобья. На макушке непослушный вихор. Вообще, вид у Хакка совсем не грозный, вроде бы даже не спортивный. Он похож на студента-старшекурсника в период сессии. А зато уж в игре, как и другие канадские центральные нападающие, Хакк предельно жёсткий в силовом единоборстве хоккеист. Настолько жёсткий, что нередко переходит рамки правил. Но иначе нельзя. Таков рисунок, такова тактическая схема игры канадских команд.
Хакк борется самоотверженно и самозабвенно, и его игра мне представляется главным образом проявлением его характера. Хакк не любит играть в пас, а если играет, то играет плохо. Вообще этот хоккеист играет нерасчетливо. Он расходует много сил на то, чтобы в одиночку обыграть, обвести, оттеснить противника и пробиться к воротам, и быстро устает. У меня создалось впечатление, что и в сезоне Хакк неправильно распределяет свои силы. Иначе чем объяснить, что у себя на родине, когда Фрэнк играет товарищеские матчи со сборной СССР, он выступает просто превосходно, показывая очень высокий класс? Стоит ему приехать в Европу на очередной чемпионат мира — его трудно узнать... Далеко це всегда он играет так, как может, как умеет, далеко не всегда оправдывает надежды, которые возлагает на него команда. И всё-таки несмотря на то, что в этом главном турнире сезона настоящую «свою» игру ему редко удается показать, Хакка не раз включали в состав символической сборной команды мира.
Бросает и щёлкает этот щупленький хоккеист не очень сильно. Зато он «стреляет» при малейшей возможности, он ведёт обстрел из самых невероятных положений, часто совершенно неожиданно для противника. Поэтому он всегда забрасывает, как говорят хоккеисты, «нужные» шайбы...
Гарри Дайнин обладает по сравнению с Хакком тем преимуществом, что умеет и любит играть в пас. Это качество я особенно ценю в хоккеисте, особенно в канадском. А пасует он действительно мастерски. Его пасы партнеры получают в то самое мгновение, когда они особенно опасны для противника. Дайнин, играя в пас, сам движется очень быстро и превосходно использует скорость партнера. Дайнин никогда не складывает оружия... На турнире в Виннипеге канадцы играли против сборной Чехословакии и проигрывали 1:3… Дайнип и его тройка без устали искали свою игру и нашли её. Они не только сравняли счёт в этом труднейшем для них матче, но и победили соперников 5:3! Состязание, по существу, выиграла тройка Дайнина, она забросила четыре шайбы из пяти. 
Гарри — парень симпатичный, по-своему обаятельный и... безумно азартный. К сожалению, его часто видишь грустно сидящим на скамье оштрафованных. Но даже зная его невыдержанность и излишнюю резкость, нельзя не признать его игру эффектной и, главное, эффективной.
Я заметил, что большее удовольствие ему доставляют толы, забитые с его подачи, нежели шайбы, заброшенные им самим. Этим он отличается от подавляющего большинства канадских нападающих.
В 1968 году, после зимних Олимпийских игр в Гренобле, Гарри Дайнину предложили играть в одном из профессиональных клубов, и он дал на это свое согласие. Так любительский хоккей потерял одного из лучших своих центральных нападающих…

Центрфорвард — одно из самых главных действующих лиц в хоккее. Я бы сказал, второе лицо после вратаря.
Но это совсем не значит, что главное действующее лицо автоматически становится и лучшим лицом спектакля. И все же центрфорвард больше всех действует, больше других играет. Связывает, организовывает игру звена и ведет звено за собой. Вожак. Да, центрфорвард должен быть вожаком. В силу обстоятельств он больше других играет. И уж если он получает больше лавров, то и синяков и шишек он получает больше. И очень важно, как он умеет их переносить.
Характер стойкий, характер бойца — неотъемлемое качество вожака. Вожак ведет за собой команду и в ошеломляюще радостные секунды удачных атак и в обескураживающе горькие минуты, минуты поражений. Под одобрительный гул и аплодисменты играть всю жизнь, к сожалению, не удается никому. Об этом я иногда говорю своему товарищу по звену Жене Зимину.
Но и одного характера тут мало. Идеальный центрфорвард это ещё, по-моему, и потенциальный режиссер хоккейного боя, тактик и стратег. Ведь «ставка командования» в хоккее, как и все ставки, расположена не на поле боя. Тренер со сменами на скамейке, за бортом. И в то время, когда мое звено в бою, я должен уметь взять на себя большую часть его функций. Операция разработана, даже внесены коррективы перед выходом вашего звена на лёд, но соперники охвачены только одним желанием — победить. Соперник борется с вами тысячью способами, сто из них рождаются здесь, на льду, из наших ошибок, оплошностей.
Здесь, на льду, режиссура боя должна принадлежать ведущему, вожаку, центрфорварду...
Женя Зимин часто говорит, что хотел бы играть в центре. Но быть в центре и ни за что не отвечать нельзя, так не бывает…

Возвращаюсь домой замёрзший и возбужденный. Почему-то волнуясь, укладываю в сумку тренировочный костюм, книги, бритвенный прибор, туалетные принадлежности...
Оглядываю ещё раз свою комнату...
Совсем поздно вечером мы уезжаем в Архангельское...

Продолжение следует