- Бывает. Всё зависит от того, какой матч ты провел накануне, насколько напряженной получилась игра. Потому что даже в ветеранских турнирах встречи против «Динамо» или ЦСКА заставляют тебя выкладываться по-максимуму. Но профессиональный спорт вынуждает выработать простое правило: болит - не болит, ты всё равно должен идти на тренировку. Когда приходишь в раздевалку, боль незаметно уходит. А когда выходишь на лёд - её совсем нет.

- В вашей жизни были серьезные травмы, заставлявшие долго находиться вне хоккея?
- Самая серьезная, пожалуй, случилась в 2015 году, когда у меня прихватило спину так, что я не смог сыграть на «Кубке Легенд». А, вспомнил! Была еще травма перед чемпионатом мира 1993 года, когда я сломал лодыжку, порвал связки и не поехал на турнир.

- Как это случилось?
- В парке «Сокольники», где тогда располагалась база «Спартака», мы играли в баскетбол уже после сезона, и за четыре дня до сборов я неудачно оступился, получив перелом. Это было очень тяжело, прежде всего морально. Тот сезон был очень хороший для меня, я был уверен, что на 99,9% поеду на чемпионат мира. Но случилось то, что случилось.

- Сборная тогда взяла «золото».
- Может, поэтому и выиграла, что меня не было (смеётся).

- Что для вас «Спартак»?
- Я воспитанник динамовской школы, долго играл в Харькове. Толя Антипов, Женя Попихин, Витя Глушенков, Анатолий Емельяненко, Игорь Коржилов. Эти люди дали мне «пинок» в большой хоккей. Я очень благодарен «Динамо», что клуб позволил мне получить прекрасное хоккейное образование. Именно в «Динамо» мне указали ту дорогу, по которой я должен был двигаться. Но уже тогда, в Харькове, несмотря на то, что у меня были предложения от московского «Динамо», от «Химика», решил для себя: если пригласит «Спартак» (хотя намёков на это не было никаких), пойду с удовольствием. И, когда в итоге такое приглашение от Бориса Майорова последовало, я, не раздумывая, отправился в «Спартак». И вся моя зрелая хоккейная жизнь прошла в «Спартаке». Это мой второй дом. А, может быть, и первый. Я когда в «Спартак» приезжаю, дышу по-другому.

- Перейдя в «Динамо», вы наверняка могли бы получить гораздо больше в житейском плане - квартиру, машину, военную пенсию?
- Нет, об этом разговоров не было. Да и я об этом не думал. Мне было 20 лет, жизнь меня несла. Я родом из деревни и не мог просчитывать на несколько ходов вперед. Я просто играл в хоккей, получая колоссальное удовольствие. А «Спартак» меня всегда манил. Чем? Каким-то воздухом свободы, мне всегда казалось, что только там я смогу делать то, что умею, что меня никто не будет загонять в строгие рамки. Так и получилось. Меня ругали только за какие-то очень серьезные ошибки, которых категорически нельзя было делать. На самом-то деле, у меня ведь не было за спиной хоккейной школы, я попал в «Динамо», когда мне было 14 лет.

- Самоучка?
- Получается так. Некоторые базовые вещи мне никто никогда не объяснял. Я делал то, что умею - я забивал.

- Нынешнее поколение хоккеистов оправданно получает огромные контракты?
- Времена меняются. Хоккеисты, как и все остальные спортсмены, должны получать хорошие деньги. По одной простой причине: человек за то время, что посвятил себя профессиональному спорту, должен заработать на жизнь после спорта. Пустота и невостребованность - это слишком хорошо известно всем, кто с четырех-пяти лет полностью отдал себя спорту. Очень легко угодить в пропасть. И, находясь недалеко от этой пропасти, помогает то, что когда-то ты имел возможность заработать хорошие деньги. Но справедливости ради надо сказать и том, что переоценённые игроки в нашем современном хоккее есть. И не их вина, что они получают такие деньги, которые не отрабатывают на льду. Тут больше вопросов к тем руководителям, которые предлагают хоккеистам такие высокие контракты. Я своим хоккеистам всегда привожу в пример Месси: человек с каждым годом играет всё лучше и лучше. Хотя не молодеет, да и денег заработал на три жизни вперед. То, что он умеет делать, он это на поле и выдает. И не смотрит, как это, порой, у нас бывает, на ситуацию: я контракт получил - и всё. Дальше можно играть вполноги. Нет, Месси, играет лучше и лучше. Так и должно быть.

- Три года вы работали в совершенно экзотическом краю - и по хоккейным меркам, и по меркам простой человеческой жизни.
- Да, это расхожее мнение. Почти каждый раз мне при встрече говорят: как тебя занесло на край земли? Это были очень интересные три года, я с большим удовольствием работал на Сахалине. Во-первых, я был тем самым человеком, который создавал эту команду. На это ушло примерно полгода, после чего «Сахалин» стал конкретно готовиться к Азиатской лиге, где мы провели два сезона. Это большой опыт. Там совсем другой хоккей нежели тот, к которому мы привыкли в России. Да, по уровню Азиатскую лигу можно сравнить с нашей ВХЛ, но там хоккей ближе к североамериканскому. Он более простой, но очень эффективный. Очень много бросков, и почти каждая атака обязательно заканчивается угрозой воротам. Первые полтора месяца пришлось перестраиваться под тот стиль, что есть в этой лиге. Там очень приличные японские, корейские команды - высокая техника, высокая реализация моментов, очень быстрые игроки, хорошо готовые физически. И наши парни поначалу были шокированы: они явно не ожидали увидеть хоккей такого уровня в Азиатской лиге. Потом привыкли.

- Япония из Азиатских стран - самая хоккейная?
- Японцы много времени и сил уделяют хоккею. И тратят на хоккей весьма приличные деньги. В каждой команде играют по четыре легионера, в основном североамериканцы. Легионеры очень высокого уровня, получающие хорошие деньги. Хорошие - по меркам КХЛ. И в этой лиге именно они делают результат. Нам было очень трудно против них играть. Были датчане, шведы - хоккеисты очень приличного уровня, которые бы однозначно не затерялись бы в КХЛ. Азиатская лига - это очень серьезно. И то, что «Сахалин» играл в этой лиге, - это для региона самое правильное решение. Это здорово для развития местного хоккея. Тем более, что в последние два года в регионе очень активно стал развиваться детский хоккей. Выезжают на игры в Японию, Корею, Китай - это очень важно для детей, для расширения их хоккейного кругозора.

- За три года на острове у вас появились новые привычки?
- Нет. И предпочтения в еде у меня совсем не изменились - как любил хорошее мясо, так и люблю, от хорошей рыбы тоже, разумеется, не откажусь.

- Но в рыбе вы теперь точно должны разбираться?
- Знаете, для этого там надо прожить куда больше, чем прожил я. Но рыбы там много, и она действительно очень вкусная. Но я так был поглощен своей работой, что практически не было времени, чтобы как-то начать серьезно разбираться в этом предмете. Да, немножко стал понимать в азиатской кухне. Немножко. Но достаточно для того, чтобы понять - это вкусно, а это - нет. Чуть-чуть выучил японский, так как с ними у нас было больше общения, чем с корейцами и китайцами.

- И все-таки: самая вкусная рыба на Сахалине?
- Свежая жареная корюшка. Вот её запомнил. Безумно вкусно. Съесть её можно очень много.

- В открытое море выходили?
- Не было времени, хотя на море бывали достаточно часто. Обычно выезжали всем тренерским штабом вместе с сотрудниками команды. Море успокаивало. Осень в тех краях теплая, поэтому в сентябре-октябре большой компанией на море выбирались часто. Но в разгаре чемпионата это было сложно, так как любая поездка - это 10-12 дней. Большие перерывы были зимой, но в это время года на море не слишком комфортно.

- Что вы чувствовали, когда в молодёжном «Спартак» ваш сын выиграл Кубок Харламова?
- Я плакал. Прилетел с Сахалина, закинул домой вещи и отправился во дворец ЦСКА на седьмую игру финала. Но не смог сразу попасть внутрь: те билеты, которые сын оставил для меня, бесследно исчезли. Их попросту кто-то забрал. Пришлось искать знакомых, и на арену мы с женой попали только в середине первого периода. И, когда парни выиграли, я испытал чувство гордости не столько за сына, сколько за всю команду. Команду с большой буквы. Они выиграли вопреки всему. И этим ребятам после такой победы по жизни можно доверять. Они не подведут.

Источник: zen.yandex.ru