Сегодня исполняется 62 года со дня рождения замечательного нападающего «Спартака», олимпийского чемпиона, неоднократного чемпиона мира и Европы Виктора Тюменева. Игрока фантастического мастерства, невероятно отзывчивого, светлого и доброго человека. Его сердце неожиданно для всех нас остановилось второго августа 2018 года.
Разговор состоялся чуть больше года назад, накануне 60-летнего юбилея легендарного нападающего красно-белых.
- Последний чемпионат мира смотрели?
- Да, обязательно. Хотя часто ловил себя на мысли, что много матчей получились скучноватыми. Так и про нынешний «Спартак» могу сказать: иногда на команду смотрел с огромным удовольствием, а иногда хотелось просто уйти с трибуны. Такие слова, наверное, хоккеистам не очень приятно слышать, но это правда. Надеюсь, что в новом сезоне мыслей о том, чтобы уйти с хоккея пораньше, у меня не возникнет.
- Современный хоккей не кажется вам примитивным?
- Трудно сказать. Хоккей ведь меняется, как и всё вокруг. Меня тренеры учили играть в комбинационный хоккей - в пас, друг на друга. Я лишний раз сам не бросал, а старался найти глазами партнера. За что и получал втык от Кулагина. Тот говорил: «Вить, ты один раз за игру бросишь и один раз забьешь. Ну брось хоть три раза тогда».
- Нынешнее поколение хоккеистов оправданно получает огромные деньги?
- Ой, ну и вопрос вы мне задали! Не хотел бы это обсуждать. Я никому не завидую.
- Ваши родители к спорту имели отношение?
- Нет. Мы жили в Тушине в коммунальной квартире. И папа как-то привязал мне на валенки двухполозные лезвия и с пятого этажа отправил на каток. Я и пошел: цок-цок. Через трамвайную линию, через две дороги. На стадион «Красный Октябрь». Там две коробки зимой заливали.
- Что еще из детства помните?
- Становился чемпионом Москвы по футболу по своему возрасту. Я неплохо играл. Как-то приглашали даже в молодежный «Спартак». Но в хоккее мне нравилось больше. На «Красном Октябре» и мужские команды тогда играли. Помню, Фирсов приезжал с ЦСКА, «динамчики» с Мальцевым и Мотовиловым. Играли с «Крыльями Советов» на открытой площадке. А мы смотрели на них, разинув рот. Поляки как-то тоже выступали. Тогда снегу выпало видимо-невидимо. Мышкин еще совсем молоденький в воротах играл.
- Первые хорошие коньки у вас когда появились?
- Достались от Сергея Капустина. По наследству. CCM, восемь с половиной. Кожаные с железными вставками. Он их откуда-то из заграницы притащил. Команду повезли прямо на фабрику и там каждому дали по паре. Помню тогда cтекловолокном мыски заклеивали, эпоксидку разводили. Клюшки загибали об батарею.
- Что за технология?
- Сначала опускали в эпоксидку, потом в кипяченую воду – и в батарею. Так и гнули. Когда уже начал ездить на игры за границу, привозил оттуда клюшки. Одна до сих пор хранится. Выменивали на значки. Звездочки с Лениным, комсомольские значки там почему-то пользовались спросом. Иногда и наши клюшки «Москва» удавалось поменять. Иностранцы их брали в качестве сувениров. Для них это был раритет.
- Вы же после «Крыльев» могли в ЦСКА оказаться, а не в «Спартаке».
- Да. В 79-ом году после «Кубка Вызова» меня хотели забрать в армию. Тогда в ЦСКА призывом занимался полковник Овчуков. Приехал я с нашим администратором Жиляевым в военкомат в Сетуни. Жиляев мне сказал: «Вить, никуда из машины не выходи, сиди здесь». Но меня Овчуков все равно нашел, вытащил из машины и привел на медкомиссию. Там спрашивают: «Видишь»? - «Не вижу». - «Слышишь»? - «Не слышу».
Врачи к Овчукову: «В какие войска его будем записывать?» Тот отвечает: «В стройбат». Мне стали подсовывать какие-то бумаги. Но Жиляев сказал, чтобы я ничего не подписывал, и побежал кому-то звонить. А со мной даже в туалет отправили сопровождающего. И такой бугай двухметровый меня охранял: вставал у окна, чтобы я, не дай бог, не сбежал. Но я все равно от них убежал. Прыгнул в спартаковский «рафик», шторки на окнах задвинул, и мы рванули от военкомата. Помню, там уже Тимофеич за рулем был, который до сих пор возит игроков «Спартака». Он мне тогда еще «напихал»: «Витька, тебе ж говорили: не ходи никуда». В ЦСКА так и не попал: наверху меня отстояли.
- Первую большую победу вы одержали с юниорской сборной на чемпионате мира в 1976 году?
- Да, Виталий Семенович Давыдов тогда был главным, а Игорь Николаевич Тузик - помощник. Играли с чехами, и во втором перерыве в раздевалку пришел Чернышев. В синенькой динамовской шапочке. Встал у дверей и запел гимн. Дух наш поднять хотел.
- Давыдов в одном интервью вспоминал, что по молодости вы были страшным картежником?
- Не я. Это Коля Дроздецкий картишки любил. Хотя мы все играли. А что вечерами на базе было делать? В бильярд рубились в Серебряном Бору. Братья Орловы, Александров, Кожевников. Многие любили это дело.
- Кулагина каким вспоминаете?
- Требовательный мужик был. Мог жестко высказать, если что не так. Тренер и должен уметь спрашивать с игроков. Зимин такой же был. «Что я, - говорил, - червонец, чтобы всем нравится?» Кулагин меня с Лаврентьевым и Кожевниковым вместе и поставил. У нас неплохо получалось. Какое-то чутье у него было. Вроде вышли, одну «банку» забили, вторую, он нас затем и не стал разбивать. Несколько лет вместе отыграли. В «Крыльях» у меня тоже хорошее звено было с Игорем Капустиным и Ромашиным. Тузик нас вместе объединил, и в играх с ЦСКА именно мы чаще всего выходили против тройки Петрова. Правда, в одной игре мы от них в первом периоде четыре пропустили. И Боря Михайлов уже на выходе со льда повернулся ко мне, рукой махнул и сказал: «Слабаки!»
- С ЦСКА в 80-е годы конкурировать было невозможно?
- Кулагин нам всегда говорил: мы обязательно станем чемпионами, если два раза в сезоне обыграем ЦСКА. Но что-то не складывалось. Мне кажется, если нападающих высокого уровня у нас хватало, то в обороне мы сопернику уступали. Парочки хороших добротных защитников нам бы не помешало. Но вообще Кулагин вывел «Спартак» на высочайший уровень. Хотя тоже понимал, что бороться с ЦСКА почти невозможно - там вся сборная страны. Помню, как-то в перерыве матча он сцепился около раздевалки с Тихоновым. Слово за слово, начали драться. Хорошо рядом оказался Александр Сергеевич Якушев и администратор ЦСКА Владимир Богач, которого потом, много лет спустя, застрелили. Они и растащили.
- Предсезонки у Кулагина были жесткие?
- В Филях был склон. И к тебе на плечи садилось два человека. Мне всегда доставался Тюрин и еще кто-то. Полегче. Надо было «змейкой» подняться на склон, а потом спуститься. Народ гуляет, а мы друг дружку таскаем. Ну и штанга, разумеется. Спины «летели», будь здоров.
- Сейчас предсезонки гуманнее.
- Ну и слава богу.
- Вы же в центре большую часть карьеры отыграли. Вбрасывания в ваше время тренировали?
- Специально - нет. В 85-ом году мы проиграли в Чехословакии чемпионат мира. И я в основном играл на вбрасываниях против Игора Либы. Он праворукий. И я у него, надо признать, почти не выигрывал. На тренировках у нас вбрасываниям не уделялось внимания. Кто как умел и мог, тот так и делал. И клюшку подбивали, и под нижнюю руку клюшку подставляли. Владимир Шадрин мог опорную ногу у соперника зацепить. Вот в Финляндии, когда я играл, там вбрасывания с Йортиккой мы отрабатывали. Он любил ставить меня и Кари Ялонена на точку и показывать, что надо делать.
- Только трое в вашем «Спартаке» - Шепелев, Рычков и Тюменев - почти не щелкали по воротам. Только с кистей…
- С Юрой Рычковым на тренировках лучше было не сталкиваться - синяки были обеспечены. Очень жесткий защитник. Неудобный. В других командах тоже таких хватало. Васильев в «Динамо», Гусев и Лутченко в ЦСКА. Гусев мог так клюшкой засадить с двух рук чуть выше трусов! Там, где защиты нет! Еще и приговаривал: «Молодой щегол! Еще раз в своем углу увижу - убью!» И вот думай: правду он сказал или нет, приезжать или лучше поберечь здоровье?! Лутченко такой же. Одной рукой тебя за шкирку схватит, а ногой с пятака выкидывает. А возвращаясь к вашему вопросу… Трудно сказать, почему редко щелкали? Наверное, с кистей было надежнее. Тот же Рудаков любил вратарю под ловушку шайбу отправить именно кистевым броском.
- Кто был самый талантливый хоккеист «Спартака» на вашей памяти?
- Мне кажется, как раз Адик Рудаков. Фантастически одаренный игрок. Голова! Праворукий, для вратарей неудобный. Серега Капустин - большой мастер. Кожевников много забивал. Чутье у него было феноменальное. Борис Майоров всегда удивлялся в разговорах с ним: «Как тебя в «Спартак»-то взяли? Ты же кататься не умеешь!» А Кожевников выйдет, пум-пум, на прямых ногах, бросит - «банка».
- Харламова вы каким запомнили?
- Мы не были друзьями, Валера же был старше. Но в 79-ом году я его заменил на «Кубке Вызова» во второй игре, когда он травму получил. Маккензи ему под опорную ногу клюшку выставил, и Валера сел на шпагат. Играть он не мог. Честно говоря, не ожидал, что меня к Петрову и Михайлову поставят. Там были братья Голиковы, Капустин, Балдерис. Но тренеры выбрали меня. Борис Петрович любил на разминке перед игрой напевать себе под нос какую-нибудь песню. И всегда улыбался. Как американцы говорят: «Don’t worry, be happy». Глядя на него, я совсем не волновался. И Михайлов, и Петров меня поддерживали, подбадривали. C нами еще Тарасов полетел. На 12:00 назначили командное собрание. Петров пришел секунда в секунду. Анатолий Владимирович ему говорит: «Коммунист Петров, вы опаздываете!» А тот ему в ответ: «Однопартиец Тарасов, посмотрите на часы».
- На Олимпиаде в 1984 году вы играли с серьезнейшей травмой?
- Да. Во второй игре принимал шайбу на красной линии, а итальянец пошел меня бить. Хорошо, что я еще успел выставить руки, но все равно получилось колено в колено. А итальянец еще и удар в кадык получил. Врач Борис Сапроненков нашел специальный железный наколенник. Коля Дроздецкий меня потом еще постоянно подкалывал. Я пропустил матч с Югославией, а все следующие отыграл, хотя та железяка, конечно, мешала передвигаться, особенно на виражах.
- Как победу отмечали?
- У Владимира Крутова как раз сын родился. Мы у чехов выиграли в последней игре 2:0. Одну, помню, Кожевников забил от синей линии. Я ехал, хотел к нему повернуться и сказать: что, мол, мне-то не отдаешь? А шайба уже в воротах. А вторую как раз Крутов забил. Шампанского нам тогда выпить разрешили.
- Травмы совсем не обходили вас стороной.
- Летом 1984-го мы играли выставочный матч перед Кубком Канады. Тихонов поставил меня против звена Гретцки, и Гленн Андерсон упал всем телом на то же мое больное колено. Никакого умысла, просто несчастный случай. Но играть уже было нельзя. Связки «полетели», еще-что оторвалось… Наутро меня отправили домой, а на мое место взяли Михаила Васильева из ЦСКА.
- Когда утром просыпаетесь, что-то напоминает о том, что вы в хоккей всю жизнь играли?
- Не только утром (смеется). Но зарядку стараюсь делать регулярно.
- Тихонов был тяжелым человеком?
- Мог вспылить, накричать, если ему что-то не нравилось. Когда третьими стали в 1985 году, он на собрании всю команду распекал часа полтора. По каждому прошелся. В выражениях не стеснялся. Но он был фанатично предан хоккею, о котором думал 24 часа в сутки.
- В НХЛ вы могли оказаться? Была какая-то хотя бы теоретическая возможность?
- Незадолго до Олимпиады 88-го года со «Спартаком» в Сокольниках тренировались вратарь и тренер «Ванкувера», а заодно приехал Анатолий Тарасов. На своей «Волге», ходил он уже с палочкой. Он мне и сказал: «Ванкувер» зовет тебя в летний тренировочный лагерь. Поедешь?» Отвечаю: «Наш тренер Борис Майоров рекомендует меня в сборную на Олимпиаду. Нельзя мне сейчас в НХЛ».
В итоге я ни на Олимпиаду не попал, ни в «Ванкувер». Спина, колени - всё сразу. Вылечился и отправился в Финляндию. А о том, что «Ванкувер» задрафтовал меня, узнал только в 2001-м, когда приехал на драфт и увидел свое имя в огромном хоккейном справочнике.
- В Финляндии вы становились чемпионом страны.
- Ханну Йортикка искал центрального нападающего. И у него была мечта пригласить в ТПС Игоря Ларионова. Но он в 1988 году уже собрался в Ванкувер. И эстонец Тит Ламбин, высокий защитник, блондин, игравший у Тихонова в Риге, предложил Йортикке мою кандидатуру. С главным тренером ТПС мы встретились в Лужниках и договорились, что я перехожу к нему. Помню, на переговорах с нами еще был представитель «Совинтерспорта». А тогда большая часть контракта забирала эта контора. И вот Йортикка вылетает из комнаты, весь красный от злобы, в руках у него пачка денег, и он их кидает вверх. Мол, это деньги на ветер, так контракты нельзя подписывать. Потому что в договоре была одна сумма прописана, а мне полагалось лишь 30 процентов. Или что-то около того. Но я в итоге уехал, отыграл три года в ТПС. Становились дважды чемпионами. В своей стране не получилось, а в Финляндии выигрывал «золото». Недавно эти медали через Игоря Тузика передал в «Музей хоккея».
- Вы еще и скаутом работали долгое время.
- Когда-то играл в ТПС в одном звене с Ари Вуори. Он после окончания карьеры стал работать в «Лос-Анджелесе» скаутом по скандинавским странам. И клуб искал ему коллегу для работы по Союзу. Вуори предложил меня. Я провел переговоры с Вацлавом Недомански и стал просматривать молодых игроков. Много мотался по стране, смотрел хоккей. Александра Фролова в «Лос-Анджелес» рекомендовал. Работа мне эта нравилась. Так что много чего в жизни видел и слышал…
Все права на материалы, находящиеся на сайте spartak-history.ru,
являются объектом исключительных прав, в том числе зарегистрированный товарный знак «Спартак»,
и охраняются в соответствии с законодательством РФ. Размещение и/или использование товарного знака «Спартак»
без согласования с МФСО «Спартак» рассматриваются как нарушение прав собственности в соответствии с действующим законодательством.
Использование иных материалов и новостей с сайта и сателлитных проектов допускается только при наличии прямой ссылки на сайт spartak-history.ru.
При использовании материалов сайта ссылка на spartak-history.ru обязательна.
