После долгих поисков у меня появился мобильный телефон Андрея Медведева. Но звонить я не решился, опасаясь нарваться на непредсказуемую реакцию человека, когда-то отгородившегося от мира глухим забором. В один из дней он должен быть работать на катке в Строгино. До нас всё-таки добралась информация о том, что сейчас Андрей Медведев обслуживает матчи детских хоккейных команд в качестве арбитра в бригаде - это те люди, что заполняют протокол и работают информаторами. Но в Строгино за судейским столом сидели две женщины. Когда история поисков грозила вновь затянуться на неопределённое время, оказалось, что одна из них - супруга Андрея Медведева. Она и рассказала, что человек, за которым я гонялся много лет, прямо сейчас находится на другой арене, той, что далеко за МКАД. Останавливаться было нельзя. И через два часа я сидел в кафе напротив спартаковского голкипера возможно с самой удивительной судьбой в истории российского хоккея.

- Сколько же лет вы занимаетесь судейством хоккейных матчей?
- Ну, долго считать не придётся - два сезона.

- Как это получилось?
- Моя квартира в районе Планерной. Так оказалось, что по соседству со мной живёт много арбитров. Один из них - Руслан Гонорский, который входит в судейскую бригаду на матчах КХЛ, предложил поработать на хоккейных матчах. Одна, две, три игры… Потом приехал в Федерацию хоккея Москвы, подал документы, и меня приняли на работу.

- Сколько у вас матчей в неделю?
- Трудно сказать. Детские команды играют часто. Примерно десять игр в неделю обычно получается.

- За эту работу хорошо платят?
- Деньги не самые большие. Сейчас мне просто хочется быть поближе к хоккею. Десять лет я был вне игры. Мне это работа нравится, пока я доволен, что могу работать в хоккее в таком качестве.

- Вы смотрите хоккей из-за стекла. Сразу находите взглядом пацана, из которого в будущем что-то может получиться?
- Конечно. Мне сразу видно, кто - лучше, кто - хуже. Но больше, понятно, слежу за вратарями: какой мальчишка старается, а кому - всё равно.

- На ваш взгляд, нынешние дети - они какие?
- Мне сложно ответить. Хоккей с каждым годом становится другим. Это могу сказать точно. Игра меняется. Но базовые вещи в подготовке игроков, думаю, остались неизменными. Да и потом - я относительно недавно закончил играть, чтобы в воспитании молодых хоккеистов что-то кардинально изменилось.

- Много сумасшедших родителей приходят на матчи?
- О, мы много чего слышим с трибун - все прелести русского языка. Есть мамы, которые, скажем так, выделяются на хоккее. Многие еще подходят, просят дописать в протокол передачи. Хотя, возможно, тот или иной игрок даже не принимал участия в эпизоде. Но сейчас статистика очень важна, все стараются очки заработать. Да и дети могут тоже попросить дописать передачу. Раньше, помню, боишься к судье подъехать, что-то сказать ему… Сейчас никто не стесняется.

- Много садятся, много играют на коленях. Мне как-то странно видеть, когда вратарь невысокого роста постоянно играет на коленях. Высокий - понятно, перекрывает большую площадь ворот. А маленький? В моё время Виталий Ерфилов учил ни в коем случае не ползать по льду. Игра вратарей меняется, это очевидно. И мне кажется, что современные российские вратари мало играют клюшкой. Выйти за ворота, помочь защитникам… Хотя инвентарь стал другим - клюшки стали лёгкими, можно найти с любым загибом. Играй - не хочу.

- Вы застали Виктора Зингера - лучшего вратаря в истории «Спартака».
- Замечательный человек, которого вспоминаю только добрым словом. Один из моих любимых тренеров. Часть моей жизни, этого человека никогда не забуду. Виктор Александрович с удовольствием делился со мной опытом.

- Звезда советского хоккея, но при этом необычайно скромный.
- Согласен. Так и было. Ни разу не слышал, чтобы он на кого-то накричал. Говорил всегда только по делу. Светлая ему память.

- На рыбалку он вас с собой не звал?
- Я и не знал, что он любил это дело. У нас была большая разница в возрасте, так что было бы странно, если бы он меня пригласил вместе порыбачить. Мы общались только на профессиональные темы. И вот когда он завершил работу в «Спартаке», какое-то время работать мне было не с кем - тренера вратарей в команде не стало.

- Когда вы были в юниорской, а потом и в молодёжной сборной, журналисты писали, что в России появился второй Третьяк. Как вы реагировали на такие слова?
- Приятно было слышать, что уж скрывать. «Наследник Третьяка»… Да, помню, писали такие слова.

- Крышу не сносило? Вам же еще не было и двадцати.
- Трудно сказать. Какие-то моменты звёздной болезни проявлялись. Но, мне кажется, через это проходят все молодые игроки, которые добиваются каких-то успехов. Тогда я понимал, что мне надо продолжать работать и двигаться дальше. И когда меня сравнивали с Третьяком, мне тогда, наоборот, это давало новую мотивацию.

- Помните, с кем вас сравнивал Плющев?
- Ох, Владимир Анатольевич - это большой человек! Я ему очень многим обязан. Все мои победы - его огромная заслуга. От него мы все получали только поддержку. Во всех вещах - и в хоккейных, и в житейских. Всегда с удовольствием приезжал к нему в сборную.

- А сравнивал он вас с чешским вратарём Иржи Холечеком. 
- Я этого уже не помню. Наверное, что-то общее он в нас увидел. Я, если честно, даже плохо представляю, кто такой Холечек.

- Плющев какую-то часть своей жизни провёл в качестве офицера КГБ.
- Не знал. Для меня он был и остаётся только тренером. Если вы хотите спросить, проявлялось ли его прошлое в тренерской работе, то скажу - нет. Я его знаю только как очень хорошего специалиста.

- Когда виделись с ним в последний раз?
- Тоже очень и очень давно. Сына его, который в «Спартаке» работает, видел. В сентябре, кажется. Пообщались немного.

- Вас не удивило, когда Плющева назначили главным арбитром КХЛ?
- Знаете, не удивило. Владимир Анатольевич - разносторонний человек, который может работать в разных сферах. Правда он, вроде бы, недолго проработал в этой должности.

- Один сезон.
- Да. Но почему его сняли - понятия не имею.

- В ваше время с вратарями в сборной работал Николай Толстиков.
- Да. И он мне тоже здорово помог.

- Плющев в его работу вникал?
- Как и положено главному тренеру, он был в курсе, кто и чем занимается. Он Толстикову доверял, старался лишний раз не вмешиваться. Я не любил бегать кроссы, вообще терпеть не мог. Плющев меня никогда и не заставлял. Главное, чтобы я был готов ловить шайбы.

- В молодости вы весили больше ста килограммов. Вам когда-нибудь это мешало?
- 113 килограммов. Мешали ли они мне? Нет. Понимаю, поверить тяжело. Но мне точно не мешало. Поменьше падать, ползать… Но что скрывать - лишний вес у меня был всегда.

- Но до сих пор трудно понять, как с такой комплекцией вы играли на высочайшем уровне?
- Повторю, чувствовал себя вполне комфортно. Но я напомню: один вратарь большие матчи не выигрывает. Это заслуга всей команды. Так было у меня в сборной, так было и в «Спартаке». Мы, между прочим, «Спартаком» шесть раз выиграли Первенство России среди клубных команд. Под руководством Александра Вирясова.

- Но кто-то из тренеров всё-таки говорил, что килограммов 10-15 надо бы скинуть?
- Да это постоянно говорили. Особенно, когда я после отпуска возвращался. Советовали скинуть хотя бы до 105. Приходилось сгонять, а что делать? Правда, до 105 добираться у меня что-то не получалось (улыбается). Не дотягивал. Но для меня и 113 было нормально. Я этого веса и не замечал.

- Вы попали в основу «Спартака» в 15 лет. Как вы переносили нагрузки, тренируясь рядом с мужиками?
- На сборах было тяжело. Бег для меня - невыносимо. Терпеть не мог. Если вечером на доске в раздевалке написано, что завтра кросс - я спать не мог. Страшная вещь. Вот и ждешь, чтобы «земля» поскорее закончилась, и можно выходить на лёд. Там мне было легко. Помню, когда Якушев «Спартак» тренировал, сборы были очень жёсткие. Алушту вспоминаю с содроганием. 98-ой год. Я почему запомнил - чемпионат мира по футболу тогда проходил. Мы его там и смотрели, хотя с трудом до кровати вечерами добирались. А начиналось…Пришел, взвесился - не тот вес. Отправляют бегать. Караул. А из гостиницы еще и вид был прямо на футбольное поле, где мы круги наматывали с утра до вечера. В окно смотреть не хотелось. Три недели. Безо льда. Наверное, тогда я больше всего за свою карьеру и скинул. Думаю, все большие люди ненавидят кроссы. Наверняка, Артюхину не доставляет удовольствия их бегать. Мне было проще прийти в зал и штангой заняться. Не знаю, сейчас бегают или нет, как мы в своё время? Может, уже только на велосипед садятся да педали крутят?

- Какими глазами вы тогда на Якушева смотрели?
- Никак не смотрел. Молодых тогда вызвали на сборы в основу - меня, Татаринова, Суглобова, Заболотнева. Мы хоккеисты, он - тренер. Что говорил, то и делали. Мне на тот момент очень хотелось остаться в команде.

- Первый сезон в основе вы большую часть времени полировали лавку.
- Конечно, а как могло быть иначе? Я был вторым, играл в основном Никифоров. Временами было страшно. Выходим против «Магнитки», например. А там состав - извините меня! Братья Корешковы, Разин… Одну пропускаем, вторую, третью… Думаю: ну, сейчас выпустят, и я ещё пропущу. Как-то не хотелось. Поэтому на лавочке мне было неплохо.

- Первый раз вы сыграли за основу в феврале 99-го года, когда вас выпустили против «Авангарда» на третий период при счёте 0:5.
- Да. Понятно, что игру спасти уже было нельзя, но выходить было страшно. В первые моменты забываешь, что надо делать. Освещение другое, народ на трибунах. Мне же всего 15 лет было - как не волноваться?

- А потом вы вышли с первых минут против «Ак Барса», и «Спартак» выиграл 1:0.
- Такую игру не забудешь. Хорошая команда была у нас. Капитаном был Серёга Решетников, он мне здорово тогда помогал. Хоккеисты какие тогда играли! Володя Тюриков, Георгий Евтюхин… А как получилось? Саша Никифоров получил травму, и часа за четыре до игры тренеры сообщили, что я выйду на лёд. Днём обычно спишь, но тут сон как рукой. Никифоров всё-таки на предматчевую раскатку вышел, но понял, что играть в полную силу не может. Я был на тот момент вторым, поэтому мне и пришлось выходить. Больше некому. Но, если честно, сейчас подробности той игры уже и не помню.

- На кураже сыграли?
- Получается так. Выскочил испуганный и всё поймал. Выиграли, все довольны. Правда, тогда это «Спартак» не спасло. И из Суперлиги мы вылетели.

- На взгляд Андрея Медведева 15-летнего, кто был самым талантливым в том «Спартаке»?
- Георгий Евтюхин. Его назову первым. Он делил капитанскую повязку с Владимиром Тюриковым. Его тоже надо упомянуть обязательно - умел на площадке всё. Евтюхин и Тюриков - корифеи «Спартака».

- Как Тюриков до 40 лет доиграл?
- Профессионал. У него сын 84-го года - почти что мой ровесник. Получалось забавно: я с ним играю за «юниорку», а потом еще и с его отцом переодеваюсь в одной раздевалке.

- Все помнят, что вы выиграли два молодёжных чемпионата мира, забывая, что перед этим был громкий провал в Москве в 2001 году.
- Да, с Петром Ильичом Воробьёвым мы сыграли крайне неудачно.

- Он «перекрутил гайки»?
- Нет, не сказал бы. У нас была боевая команда, способная показать хороший результат. Канаду обыграли, все на эмоциях, но затем посыпались. Хотя проигрывали на тоненького - 1:3 финнам, 2:3 в четвертьфинале шведам…В итоге заняли седьмое место. Но готовились очень серьёзно, тем более, что в Москве молодёжного чемпионата не было давно. Играли в Лужниках, атмосфера была классная. Болельщиков на наши матчи собиралось очень много. Не получилось.

- И в том же году вы выиграли юниорский чемпионат.
- Я знал, что наша «банда» способна взять «золото». И не только способна - обязана. За победой мы и ехали. Ковальчук уже тогда был настоящей звездой, рвал всех. Мы-то вообще ждали финнов в финале, но они неожиданно проиграли швейцарцам. Хотя у них Лехтонен играл в воротах, в то время все понимали, что это будет супервратарь в самом ближайшем будущем. И я, кстати, отдавал ему должное - мы с ним тогда спорили за звание лучшего вратаря чемпионата мира. Получился в итоге финал, который почти никто не ждал - Россия против Швейцарии. Ковальчук забил три гола, мы выиграли 6:2.

- Отца Ильи знали?
- Дядю Валеру? Конечно. Он очень много сделал, чтобы Ковальчук стал тем, кем стал. Хороший был человек, вкладывал в сына всю душу. Я еще помню, как мы с Ильей за «Динамо» играли - отец привозил его на игры из Твери. Потом мы в «Спартак» перебрались.

- Среди игроков 83-го года вы кого-то могли бы на одну ступень с Ковальчуком поставить?
- Ребят талантливых было много. Кого вспомнить? Тимофей Шишканов, праворукий, напористый. Игорь Григоренко. Если бы не страшная авария, наверняка сделал бы большую карьеру в НХЛ.

- И были затем чемпионаты мира в Чехии и Канаде.
- Да, оба раза играли в финале с канадцами. В Чехии проигрывали 1:3, Плющев заменил меня на Сергея Мыльникова. Помню, что на скамейке не находил себе места.

- Ваша вина была в пропущенных шайбах?
- Если три залетело, значит был виноват. И раз потом выиграли, то и заменили меня по делу. Но ребята вытянули игру. 5:4 выиграли.

- Что творилось в раздевалке?
- А что там могло твориться? Шампанское лилось рекой. Радость, веселье. Всё было так, и должно было быть.

- Выиграть у канадцев через год вновь, да еще и на их территории - это дорогого стоит.
- Согласен. Мы не знали, останется Плющев или нет. В итоге поменяли его на Ишматова. Был трудный период, когда пришлось привыкать к новому тренеру. К его требованиям. В сборную меня по-прежнему вызывали, но в основном играл Константин Барулин. Я очень переживал. Старался виду не показывать, что нервничаю, хотя меня это сильно бесило - ездили на турниры, и мне максимум давали сыграть один матч. А то и вовсе на лёд не выпускали. Доходило до ругани с главным тренером. Но при этом я много работал. И как раз перед чемпионатом мира, уже в Канаде, объявили, что я буду первым номером. В итоге сыграл все игры, кроме одной. Финал был в Галифаксе, мы проигрывали 0:1, 1:2. Юра Трубачёв в третьем периоде забил победный гол. Отлично получилось - как по сценарию. 83-ий год у нас в стране действительно сильный был. Плюс уже вводили в состав ребят из 84-го. И уникум Овечкин - 85-го.

- Премии за победу были?
- Да, что-то от Федерации хоккея нам давали. Не помню уже сколько, но для нас, 20-летних, это были приличные деньги. И, не скрою, было приятно их получить.

- Медали живы?
- Конечно. Дома висят. Спать ложусь - они перед глазами. Но там не только те медали, что я со сборной выигрывал. Там и за победу на России по юношам. Шесть лет нам равных не было. Для меня они тоже дороги. Так что стенка в квартире заполнена.

- Вся страна вас запомнила по «золотому» цвету волос. Как вы решились перекраситься?
- Выиграли юниорский чемпионат, мне хотелось быть «золотым мальчиком». В Финляндии это и случилось. Вылет у нас был на следующий день после финала, так что было время сходить в салон. Лет пять с такими волосами и проходил.

- Как в команде отреагировали на ваш новый имидж?
- В сборной спокойно. Но я же потом в «Спартак» в таком виде приехал (смеётся). Народ подкалывал, как мог. Но я не обижался, в спорте - это обычное дело. Потом все привыкли. Более того, даже подсказывали иногда, когда я долго не подкрашивал: мол, волосы отрасли, надо идти в парикмахерскую и покрасить по-новой.

Владимир Плющев, главный тренер молодёжной сборной России: - Я пригласил Андрея Медведева в юниорскую сборную в 1999 году на неофициальный чемпионат мира в Канаду. Долго к парню присматривался. Настораживала его инфантильность на тренировках. В воротах Андрей действовал очень рационально. Здорово читал ходы нападающих. Создавалось впечатление, что ему безразлично происходящее на площадке. Но оказалось, это не так: он всегда готов был броситься на защиту друга. Дрался с канадцами. Разъяренный Медведь – это что-то… Канадцы его пытались вывести из себя тычками, силовыми приемами. Я голос на том турнире потерял, чтобы успокоить Андрея. У меня в сборной Медведев был твердым первым номером. А Вася Кошечкин на тот момент казался еще гадким, долговязым утенком. Андрей во всех матчах юниорского чемпионата мира-2002 действовал очень здорово. Пожалуй, только в победном финале немного был не в своей тарелке от усталости. («Советский Спорт»)

- Самый главный вопрос в нашем разговоре. Что стало последней каплей, после чего вы решили навсегда разорвать с хоккеем и закончить карьеру в 22 года?
- Прежде всего, травмы. С паховыми кольцами я и до этого мучился. Лечился, но пах всё равно беспокоил. Плюс кризис в «Спартаке» грянул. Клуб оказался без финансирования. В общем, одно наслоилось на другое. Помню, мы в Самару приехали, и на тренировке на меня двое игроков упало. В копчике образовалась трещина. Три месяца пришлось сидеть на больничном. Потом перевели во вторую команду и дали открытым текстом понять, что во мне не нуждаются. Я собрал вещи и ушёл. Да, были предложения из других клубов, но я итоге так и не решился куда-то поехать. И завис на десять лет дома.

- У вас была депрессия?
- Нет, я своё состояние этим словом не назвал бы. Во время депрессии люди ерунду творят, но у меня ничего подобного и в мыслях не было. Мне кажется, не для русского человека - впадать в депрессию. В американских сериалах это сплошь и рядом, но у нас другой менталитет.

- Вам 22 года. Вы всю жизнь занимаетесь хоккеем. И вдруг не надо идти на тренировку.
- Никакой «ломки» у меня не было. Как раз ребёнок родился, так что мне было чем заняться. Мог пожить для себя.

- На какие деньги?
- Что заработал, на то и жил. С голоду не умирал.

- И всё-таки невозможно поверить, что все эти годы вас не тянуло на лёд.
- Тянуло, скрывать не буду. Но в какой-то момент мне стало вдруг боязно прийти, показаться. Не знал, как люди отреагируют. Вернее, не боязно, а неудобно, что ли. Со временем понял, что надо в хоккей возвращаться. И тут как раз подвернулось предложение от Руслана Гонорского, который позвал в судейство.

- Ваш папа как-то давно рассказывал, что клуб в тот момент не помог с операцией, и это тоже стало для вас одной из причин, чтобы уйти.
- Да. На в тот момент в «Спартаке» совсем не было денег. Клуб помощи не предложил, я тоже просить ни к кому не пошёл. После моего возвращения на лёд мне дали понять, что есть уже другие вратари, которые будут играть. Я и ушёл. Мои травмы не были столь серьёзны, чтобы была необходимость завязывать с хоккеем. Мог бы играть и дальше. Просто не захотел.

- Пожалели хотя бы раз о своём решении?
- А кто знает, что было бы? Я не жалел тогда, не жалею и сейчас.

- Кошечкин когда-то был «под вами», но до сих пор играет, Олимпиаду выиграл. Барулин играет. В молодости вы котировались гораздо выше их.
- Каждому своё. Я всё равно рад, что столько времени провёл в хоккее. Спасибо Зингеру, Толстикову, Плющеву - эти люди когда-то в меня поверили и дали шанс. А сколько людей такого шанса не получили вообще?

- Как отец отреагировал на ваше решение уйти из хоккея?
- Конечно, советовал остаться. Но я сказал, что у меня своя жизнь и я сам знаю, как поступить. Отец, кстати, всегда уважал мой выбор.

- Друзья уговаривали?
- Да, заводили такие разговоры. Димка Сёмин, Макс Рыбин. Поймите: я мог сам вернуться. Предложения были. Но не вернулся. Не знаю, если хотите, то я просто на тот момент «наелся» хоккеем. И решил пожить другой жизнью. Наверное, еще и сам не до конца осознал, что тогда сделал. Можете написать: мой пример - это плохой пример.

- Когда-нибудь в НХЛ вас звали?
- Я же был задрафтован «Калгари». Так что в уме, видимо, мою кандидатуру там держали. Наверное, до сих пор там числюсь (смеётся). Но всё ограничилось только приглашением в тренировочный лагерь. А потом… Одна травма, другая - и вопрос был закрыт. До 20 лет, кстати, у меня не было ни одной серьёзной травмы. И только затем пошло-поехало. Но от травм ведь не застрахуешься.

- Тренер - это не про вас?
- Чёрт его знает. Мне никто не предлагал, я сам над этим как-то не думал. Как тренер я ничего и не умею. Это же тоже искусство - передать свой опыт. Не знаю, не знаю…

- Одно из последних интервью Бориса Майорова читали?

– Был в том «Спартаке» удивительный вратарь – Андрей Медведев. Двукратный чемпион мира среди молодежи, в Суперлиге первый же матч против «Ак Барса» отыграл на ноль. В 15 лет! А в 22 закончил. – Несерьезный парень. Неуправляемый. Отыграет за молодежку чемпионат мира – и недели полторы его никто найти не может. На звонки не отвечает. Потом заявляется как ни в чем не бывало. Спрашиваю: «Где пропадал?» Он с обидой: «Уже и отдохнуть нельзя после турнира…» – Хоккей потерял классного вратаря? – Не думаю. Реакция-то хорошая, но весил килограммов сто, если не больше. Лентяй. На одном таланте далеко не уедешь. Характер нужен. И трудолюбие. У Медведева – ни того, ни другого. («Спорт-Экспресс»)

- Да. С ним всегда были сложные отношения. В «Спартаке» молодёжи хватало - Ковальчук, Князев, Заболотнев… Но Борис Александрович имел своё мнение по поводу молодых игроков. Он считал, что они должны работать только из любви к хоккею. И желательно бесплатно. Долго говорить не хочу, но отношения с Майоровым у меня не сложились, это точно.

- Он рассказывал, что вы могли пропасть на полторы недели.
- Фигня. Никуда я не пропадал. Тем более, как он говорит, после чемпионата мира. Это всё небылицы. Я приехал с чемпионата мира, и мне в Сокольниках вручали цветы на игре «Спартака». Ну и куда я пропадал?

- В Сокольниках когда бываете, сердце ёкает?
- А как может быть по-другому? Столько лет там провёл! Приходишь и начинаешь вспоминать: здесь круги наматывали вокруг стадиона, здесь наша раздевалка была… Я очень люблю «Спартак». Глядишь, может когда-нибудь позовут на работу.

- Если мы пригласим вас на хоккей в следующем сезоне, придёте?
- Конечно, а почему нет? «Спартак» для меня очень многое значит. Я прожил в хоккее счастливое время. Да, может, не слишком много лет, но что было, то было. И победы были яркие, как их вычеркнуть? С великими людьми работал бок о бок. Так что зачем о чём-то жалеть?

- Ваша семья - это кто?
- Жена, сыну 3 мая исполнилось 14 лет. Папа жив. К счастью, и бабушка с дедушкой живы.

- Сын как-то связан с хоккеем?
- Нет, не его это. Футбол ему гораздо ближе. Но профессионально не занимается, хотя одно время он хотел играть в воротах. В школу «Спартака» мы ездили на тренировки, но не пошло. Учится в кадетском классе. Может, военным станет?

- Ваши матчи в интернете сын видел?
- Конечно.

- Как реагировал?
- Смотрел всегда с интересом, даже когда маленький был. Хочется верить, что в этот момент он мной гордился.

Источник: zen.yandex.ru