- Нормально, проблем не возникло. Я приехал во время перерыва в чемпионате, тренировался с командой, а в середине января, как помню, поехал на свою первую игру в Воскресенск. Якушев в предыдущем матче получил десятиминутное удаление и игру с «Химиком» пропускал. Карпов меня сразу же ставит в первое звено. К Шадрину и Шалимову. Вы представляете, что это такое: ты играешь за Рязань, а потом через месяц оказываешься в первом звене «Спартака»?! Шалимов ушёл налево и отдал мне правый край. «Химик» мы 3:1 обыграли. Так я в команде и остался. Потом какое-то время играл в одной тройке с Вячеславом Старшиновым до его отъезда в Японию. Тоже незабываемые ощущения. Сорок лет прошло, многое уже забывается, правда. Так, какие-то отдельные эпизоды. В феврале в том сезоне играли в Горьком на улице, Старшинов с моей передачи гол забил. Еще не забуду, как в том же сезоне обыграли 4:3 ЦСКА, наша тройка с Лобановым и Пачкалиным забросила три шайбы. Лобанова по весне тут же забрали в армию. Мы с Сашей, кстати, земляки - он из Павлово-Посада, а я из рядом из Фрязино. Специально полистал энциклопедию перед нашим разговором: я в своём первом сезоне провёл 22 матча и забил 12 шайб. Одного очка нам не хватило до второго места: сыграли с Ригой в Москве вничью, и в итоге «Крылья» нас обошли. Но лично для меня сезон получился очень хороший. Тогда сильно мне помог Виктор Зингер, замечательный вратарь «Спартака». Делал всё, чтобы я быстрее освоился в команде.

- Каким человеком был Карпов?
- Я ему безумно благодарен. Он был для меня больше, чем тренер. Не прессовал меня, не ругал понапрасну, наоборот, старался помогать, чтобы я рос как игрок. Семья в Рязани оставалась, он на выходной меня отпускал не на один день, а, например, на полтора. Относился с пониманием. Хотя, знаете, в «Спартаке» было очень непросто. Нормальной ведь формы даже не было. Сборников еще худо-бедно обеспечивали, а у остальных не было ничего. Я взял из Рязани свою форму, хотя на неё без слёз было не взглянуть. А ведь я ехал в высшую лигу, в «Большой театр», как говорил Эпштейн. Но в «Спартаке» с формой была беда. Смотрю на нынешних хоккеистов и завидую им белой завистью. А тогда мне даже нормальных коньков дать не могли. Я взял у друга коньки ССМ, которые, правда, были на два размера больше. Подложил внутрь газету, так и отыграл до конца сезона. Перед тренировками или матчами только и делали, что строгали клюшки - ломались они на раз-два. Помню, клюшка KOHO у меня появилась лишь через два года после перехода в «Спартак». Берёг её как самую дорогую вещь.

- Из-за границы можно было что-то привезти?
- На те суточные, что давали? Ну, может, одну клюшку можно было купить. Но ведь надо было жене, дочке привезти подарки. И вот выбираешь - семью порадовать или клюшку купить.

- Болельщики вспоминают, что у вас была какая-то своя фирменная обводка.
- Обводка? Да нет, никакой, как вы говорите фирменной, обводки у меня не было. Я очень любил на паузе сыграть. Сейчас мало кто так делает. А я не спешил расставаться с шайбой, всегда до последнего смотрел, что будет делать вратарь или защитник.

- Почему Карпов решил вас объединить в одну тройку с Рудаковым и Бариневым?
- Да, это он придумал. Аркадий в тот, чемпионский, сезон, с нами даже подготовку летнюю не проходил, приехал уже почти перед самым началом чемпионата. Карпов нас в одно звено поставил, и мы как-то быстро нашли общий язык на льду.

- Правда ли, что, встретив Рудакова на улице, никто бы и не подумал, что идёт хоккеист?
- Наверное, вы правы. Он был невысокого роста, хрупкого телосложения. Мало кто знает, но одна нога у него была чуть короче другой. Он немного прихрамывал. Но это не мешало ему отлично разбираться в игре. Про таких всегда говорили: игровик. Во что бы мы ни играли - в баскетбол, в волейбол, в ручной мяч, в бильярд, в карты, в шахматы или в теннис - Аркадий всегда был одним из лучших. Интуиция у него была очень сильно развита. Читал игру. Мы знали, что всегда получим от него хорошую и своевременную передачу. Поэтому много и забивали своей тройкой. Всегда старались играть друг за друга, никогда не жадничали, и отдать хороший пас было для нас не меньшим удовольствием, чем забросить шайбу.

- Говорят, что глаза у него были даже на затылке.
- У ворот он был настоящий король. Очень хорошо чувствовал, в каком месте надо находиться в ту или иную секунду. Сейчас шайба отскочит от вратаря, и почти все стараются её затолкать в ворота с «мясом». А Аркадий любил сделать паузу, потом обыграть и забить. Или отдать партнёру на пустой угол. Очень хорошо чувствовал ситуацию и много забивал с пятака.

- На вашей памяти Рудаков был одним из лучших центров в «Спартаке»?
- Один из лучших? Пожалуй, да. Хотя Шадрин был великим игроком, тут даже нечего обсуждать. Пару раз я с ним выходил в одном звене. Как раз подменял Якушева, который пропускал игры. Один матч был с «Химиком», о котором говорил, другой - с «Крыльями», несколько лет спустя. Это был игрок без слабых мест. Но Аркадий был силён по-своему. Он мог не только в центре сыграть, но и на краю. Хотя приличной стартовой скоростью не обладал, поэтому в центре ему было сподручнее. При Кулагине он провёл отличный сезон, когда играл вместе с Шалимовым и Александровым. Тогда своей тройкой они забили больше 70 голов.

- Рудаков в сезоне 1977/78 на год вернулся в Свердловск.
- Уже даже не помню, почему. Я же стал играть с Труновым и Подгорцевым. Потом Аркадий вновь приехал в «Спартак», и мы с ним еще сезон провели на льду вместе. Тогда с нами Брагина ставили. Аркадий и человеком был хорошим. Добрым, отзывчивым. Я вам так скажу: по понимаю игры он не уступал никому из тех, кого в то время брали в сборную. Но из-за физических данных его не приглашали. «Мелких» хоккеистов в то время не жаловали.

- Якушев в своей книге написал, что Рудаков - это «Дацюк в квадрате».
- Соглашусь. И повторю: Аркадий великолепно читал игру. Но важно было, чтобы ему подобрали хороших партнёров. Тех, которые понимали бы его на площадке. Я получал огромное удовольствие от игры вместе с ним. Многие вещи делали интуитивно, уже зная, кто и где будет находиться. Это сейчас третьи-четвёртые звенья должны, прежде всего, не пропустить. Сдержать соперника. В наше время и в третьем звене были очень техничные ребята, которые могли и умели забивать.

- Тренером Рудаков поработал совсем немного.
- Да, в спартаковской школе. Когда-то давным-давно Якушев говорил мне, что хочет взять Рудакова к себе вторым тренером в «Спартак». Но эта идея так и не осуществилась. Почему - не знаю. А я уверен, что он был бы хорошим помощником. Он мог дать хороший совет, правильно подсказать.

- Вы же забили «золотой» гол в ворота «Торпедо» в 1976 году.
- Ту игру, конечно, не забудешь. И забил я тогда две шайбы, одна из которых оказалась победной. Правда, счёт уже немного из памяти выветрился. Мне казалось, что мы выиграли 6:4, залез в энциклопедию - оказалось, что 8:5. Много лет прошло…Но гол тот победный поначалу не хотели засчитывать. И вратарь, и защитники «Торпедо» стали доказывать арбитру, что шайба не побывала в воротах. Мы в большинстве играли, я по правому краю на большой скорости пошёл на ворота и бросил с неудобной руки. Вратарь у «Торпедо» был небольшого роста и пропустил в ближний. Там же раньше вторая сетка была в воротах, шайба её коснулась и сразу же вылетела. Судья за воротами тоже не увидел. Возникла пауза, начали разбираться и потом всё-таки шайбу засчитали.

- Для вас постчемпионский сезон 1976/77 стал лучшим в «Спартаке». Вы забили больше, чем Якушев - 21 шайбу.
- Тогда Якушев и Шадрин в начале чемпионата получили травмы. Первая тройка распалась. И мы стали лишь шестыми. Карпова убрали, пришёл Черенков. Я и при нём прилично забивал, хотя он постоянно прессовал: то одно ему не нравилось, то другое. Всё время к чему-то придирался. Он не любил таких легковесных игроков, как я. Но и тогда, и сейчас не понимаю: зачем мне, с моими габаритами, лезть в борьбу с огромным защитником? Я лучше похитрей сыграю, обману его, паузу выдержу. Черенкову такая манера игры не нравилась, он любил, когда игроки постоянно шли встык, в борьбу на каждом метре. Мне же казалось, что мои сильные стороны совсем в другой игре.

- В 1978 году вернувшийся из Японии Вячеслав Старшинов первым в Союзе забросил 400 шайб. И на юбилейный гол Старшинову отдали пас именно вы.
- Вячеслав Иванович тогда очень долго не мог забить. Так бывает: ждёшь эту юбилейную шайбу, и всё никак не получается. Я очень старался ему помочь. Всё-таки 400 шайб - огромное событие. И вот, наконец, в матче с Ригой Старшинов забил. Правда, передача моя не была какой-то выдающейся. Зашёл в зону, с неудобной руки «спустил» шайбу на Вячеслава Ивановича. Он тут же бросил в касание и забил. Вот и всё. Вячеслав Иванович был очень счастлив в тот вечер. Как и я. Подписал мне, помню, тогда клюшку. И сейчас, когда встречаемся, он постоянно вспоминает ту шайбу: привет, говорит, мой ассистент. Не забыл. Игрочище. Вернулся из Японии, скорость упала, но понимание игры никуда не ушло. Интуиция сумасшедшая. Старшинов знал себе цену и никогда не мог опуститься ниже своего уровня. Поэтому даже в 38 лет играл на высочайшем уровне.

- «Спартак» мог переиграть ЦСКА, но уступить «Сибири».
- Да это частенько случалось. С ЦСКА ты играешь на максимуме, стараешься показать, что ты не хуже.Тем более играли постоянно при полном стадионе. Билетов же на «Спартак» - ЦСКА было не достать. Спустя рукава в таких матчах уже не сыграешь. А вот настроиться на команды, которые объективно слабее, нам не всегда удавалось.

- Правда ли, что Карпов обещал игрокам по «Волге» после «золотого» сезона, но так и не сдержал обещание?
- Я уже и не помню. Но в «Спартаке» тогда не платили огромных денег. В провинции у хоккеистов выходило гораздо больше. Я не про сборников, про среднее звено. Квартиру мне дали только после двух сезонов в «Спартаке», и то в Орехово-Борисово. Тогда это была московская окраина. А у меня даже не было денег, чтобы мебель купить. Квартиры тогда пробивал Старостин. Для футболистов. И то, что не разобрал футбол, доставалось хоккею. В Орехово-Борисово из футболистов ехать никто не хотел. А мне деваться некуда было, в Рязань уже к тому времени устал мотаться, где жена с дочкой жили. Метро в Орехово-Борисово не было, пока до Сокольников или Лужников доберешься, одно мучение. А после тренировки приходилось назад через всю Москву. Про машины? Тогда хоккеисты могли записаться и купить их без очереди. Я тоже записывался, правда, денег у меня на машину не было. Записывался больше для галочки. А вдруг? Но так много раз моя очередь и пропадала. Однажды всё-таки занял денег шесть тысяч и купил «шестёрку». Но ездил какое-то время без прав. Милиция останавливала, но как узнавали, что я - хоккеист, отпускали. В других командах, даже не высшей лиги, игрокам платили больше. Но зато я играл в «Большом театре».

- В ваши годы «Спартак» под Новый год часто ездил в Америку. Что это были за матчи?
- С разными командами играли. В основном из АХЛ. С олимпийскими сборными США и Канады. Помню, как-то в Колорадо-Спрингс поехали на «Кубок Брауна». Играли с олимпийской сборной США и на последних секундах пропустили. И первое место не взяли. А за этот кубок можно было получить международного мастера. Не получилось. Жили в гостинице на берегу озера, город мне очень понравился. Миллионер нас какой-то тогда принимал. Хорошо принимал. Да, с североамериканцами играли много. Но такие поездки были очень тяжелыми - дней за 10 проводили по 6-7 матчей. С переездами на автобусе. Только из окна автобуса страну и видели.

- В 1978 году «Спартак» играл с командами НХЛ в рамках «Суперсерии». Но вас тогда отправили во вторую сборную СССР.
- Да, было дело. Расстроился. Черенков сбагрил во вторую сборную. Почему? Наверное, опять из-за моей комплекции. Ну не любил он игроков с такими данными, как у меня.

- Ринат Баймухаметов рассказывал нам, что сильней тренера, чем Черенков, не встречал.
- Ринат - игрок силового плана, таких Черенков как раз очень любил. Потолкаться, побиться с защитником на пятаке, подвигать локтями. Мне такой хоккей был не по душе. Сейчас смотрю и не понимаю, почему в зону заходят в основном через вброс шайбы. Раньше это считалось всё равно, что кость собаке бросить. Но в современном хоккее это считается нормальным.

- Не можем не спросить вас о поражении «Спартака» в Кубке европейских чемпионов чехам в 1978 году.
- Сам до сих пор не понимаю, как это произошло. Два раза сыграли по 4:4 и уступили по буллитам. Сейчас могу признаться: я проявил слабость. И отказался исполнять буллит во второй игре. Испугался. Дурачок. Но тогда и Шадрин, и Шалимов, и Якушев не били. Аркадий не испугался, пошёл и забил. Вызвался и наш защитник Куликов. И не забил. Брагин тоже сам пошёл и тоже вратаря не переиграл. Хотя вратарь у «Кладно» был среднего уровня. В общем, не самые хорошие воспоминания.

- И второй раз от вас «ушло» звание международника.
- Был потом и третий случай. Мы выиграли Кубок Шпенглера в 1980 году, а за победу в том турнире тоже давали это звание. Но почему-то в том сезоне никто из руководства «Спартака» так и не занялся оформлением документов.
Вы же половину хоккейной жизни на базе провели. Чем вечерами занимались?
Как обычно: карты, бильярд, шахматы. Или ходили гулять по парку в Серебряном Бору.

- Кто лучше всех в «Спартаке» играл в шахматы?
- Шадрин. Аркадий Рудаков тоже умел. Я уже говорил: для него не было тайн ни в одной игре. В бильярд здорово играли Якушев, Шалимов, Ляпкин, Крылов. Правда, к столу было нелегко пробиться: там же много отдыхающих всегда приезжало, которым вечером тоже надо было чем-то заняться. Мы и в большой теннис часто играли. И там лучше всех получалось у Игоря Дмитриева, нашего второго тренера.

- С Аркадием Рудаковым вы после «Спартака» уехали в Австрию?
- Он в сезоне 1980/81 играл много и по-прежнему здорово, а я выходил на лёд не так часто. Возраст давал о себе знать, молодёжь наступала на пятки. Тогда много игроков из Союза по линии профсоюзов уезжали в Австрию. Мир посмотреть, да и заработать немного. Какая-то хитрая схема была: что-то платили в рублях, что-то в инвалютных рублях. Большую часть, правда, забирал спорткомитет. Был в Москве «Дом дружбы», который возглавляла Валентина Терешкова. Говорят, с ней кто-то хорошо общался из спартаковского руководства. И через «Дом дружбы» оформляли игрокам контракты с австрийскими клубами. Спартаковцев там много играло. Мы с Аркадием в 81-ом году попали в разные команды, и, мне кажется, он даже немного обижался на меня за это. Хотя я был человек подневольный, куда сказали, туда и поехал. Ему попалась совсем слабая команда, «Штадлау» называлась. Возможно, ему там просто некомфортно было, не знаю. Но в Австрии он пробыл всего один сезон, и мы с ним даже не пересекались. А мне там очень понравилось. Форму выдали отличную, бытовые условия хорошие. Но самое главное - там я по-настоящему наигрался в хоккей. Никто не загонял меня в тесные рамки, разрешали творить. Играл по 40 минут, и в большинстве, и в меньшинстве. Получал удовольствие. Только не надо думать, что там был очень низкий уровень. Нет, тогда в Австрии играло много канадцев, имевших двойное гражданство. Против них было нелегко играть. И контракты у них были очень хорошие: примерно по миллиону шиллингов в год. В переводе - около 100 тысяч долларов. На эти деньги можно было квартиру купить запросто. Но нам таких денег, конечно, и близко не платили. Что-то австрийцы неофициально доплачивали, понимая, что у нас 2/3 контракта забирают. Четыре сезона там провёл. Три года в «Капфенберге», а потом, когда команда обанкротилась, еще год в Инсбруке. Тренером у нас был канадец Барт Крешли, до сих пор помню его имя. Народу ходило целый стадион. Играл бы и дальше, но больше не разрешили. Австрийцам, которые хотели меня оставить, сообщили: в Советском Союзе Алексея Костылева ждёт важная и ответственная работа. Хотя, конечно, никакая важная работа меня здесь не ждала.

- Заканчивали вы в «Москвиче».
- Играли как-то товарищескую со «Спартаком», когда Майоров команду тренировал. Мне было уже 36 лет. Но выглядел я неплохо, Борис Александрович даже подумывал меня вновь в «Спартак» пригласить. Ему нужны были игроки с опытом. Но Чекалкин, второй тренер, его отговорил. Мол, зачем такого старого брать? Хотя 36 лет - это разве старость?

- Если к истокам вернуться. Вас самого как в Рязань занесло?
- В родном Фрязино играл на улице, дворца спорта у нас, конечно, никакого не было. Но хоккей там любили. И как-то мы, трое друзей из команды, решили поехать в Москву. Нам было лет по 16-17. Думали, что же делать дальше, хотели найти какую-то молодёжную команду. Сунулись сначала в «Локомотив». Там не получились. Поехали в ЦСКА. На нас посмотрели, хотя уже в те времена там собирали лучших из лучших по всей стране. Понятно, что в ЦСКА не взяли. У нас оставался еще один шанс. Поехали в «Динамо». Узнали, что у них ближайшая тренировка будет в восемь утра на «Кристалле». Сели на первую электричку из Фрязино и приехали в Лужники. Тогда тренировал динамовскую «молодёжку» Борис Афанасьев. Посмотрел он на нас и взял. Но в то время из молодёжной команды в основу «Динамо» попасть было нереально. Не знаю, почему, но Чернышёв своих в команду мастеров не брал. За всё время взял, если не ошибаюсь, только Титова. Нам ребята сами говорили, что бесполезно, в основу точно никого не возьмут. Чернышёв даже особо не интересовался тем, кто и как играет за молодёжную команду. Пришлось мне думать о том, где продолжать карьеру. Был вариант с Череповцом. Потом что-то не срослось, и мне предложили Рязань. Я поехал с удовольствием, ведь мне очень хотелось играть. Так в «Станкостроителе» и оказался. В начале 70-х хоккей в Рязани был на подъёме. Ну а дальше вы знаете.

Источник: zen.yandex.ru