«Лицо с обложки».

Мы понимаем, для интернета такое интервью - явный неформат. Это интервью - чисто газетное: по «фактуре», по объёму. Разговор за жизнь, неторопливый и подробный - это «бумажный» жанр. И в еженедельнике это обязательно было бы «Лицо с обложки».

Пан Милош Ржига, главный тренер «Спартака». Очень интересный человек. Очень приятный собеседник. Харизматичный тренер.

Перед возобновлением своего блога в «Живом Журнале» на «Всём Хоккее», так полюбившегося многим спартаковским, и не только, болельщикам, пан Милош с удовольствием уделил корреспонденту «ВХ» столько времени, сколько нужно для того, чтобы сделать интервью по-полной, «по-газетному».

Читайте Милоша Ржигу и задавайте ему вопросы на блоге "Do to ho!" на "Всём Хоккее".

И мы, пока в «электронном режиме», открываем этим интервью нашу новую рубрику, которая в «бумажном» «Всём Хоккее» станет одной из главных и обязательной для каждого номера - «Лицо с обложки».

Милош Ржига.

ХОККЕЙ РЖИГИ

Удивительная, в общем-то, ситуация пан Милош - тренер из Чехии, хоккей в которой известен своим прагматизмом. А тут - пропагандирует ярко атакующий стиль игры. Совсем не чешский. Зато - очень и очень спартаковский. Отсюда и вопрос, с которого начинается интервью.

- Отдаёте должное истории «Спартака», любви спартаковских болельщиков к атакующей игре? Или - такой хоккей всегда был в вашем сердце?

- Всегда надо помнить историю. Например, в «Пардубице», как и в «Спартаке», тоже невозможно играть в хоккей от обороны - потому что там всегда уважали хоккей открытый, активный, атакующий. И, да, такая игра мне очень нравится, и всегда нравилась. Но не скажу, что я не люблю чешский хоккей. Из него тоже можно кое-что взять. Я вообще стараюсь брать из каждого хоккея лучшее.

- Например?

- Например, шведский хоккей мне нравится тем, что приходит тренер и ставит свою тактику. Каждый раз новую. Финский хоккей нравится дисциплиной, простой и надёжной игрой. А ваши, русские - сильны индивидуально. Из этого всего я составил свой хоккей. Хоккей Ржиги (улыбается).

- Объясняя преображение «Спартака» после вашего прихода в 2007 году, вы говорили, что в первую очередь изменили психологию, выстроили в команде работу, основанную на доверии. Это ведь и есть главные принципы «хоккея Ржиги», не так ли?

- Да. Понимаете, в 2007 году мне было сложно, потому что ребята выходили на матчи, не особо рассчитывая победить. Слово «победа» для них было сложным таким. С этого мы и начали - главное было вернуть команде веру, что она может побеждать любого соперника. А доверие должно быть в любой команде. Работу можно только на доверии делать. Потому что если я буду хотеть, чтобы все делали только то, что я говорю, в команде не будет хорошей психологии. В клубе есть правила, если игроки их выполняют, зачем мне за ними следить? Если будут нарушать, тогда и будем говорить по-другому.

- Приходится?

- В «Спартаке» ребята соблюдают правила практически всегда. Доверие между игроками, тренерами и руководителями хорошее.

- Без вашей импульсивности, без эмоций, без такого «драйва», тренера Ржигу представить сейчас просто нельзя. Например, с судьями…

- Я не люблю, я нервничаю, когда ставлю простую задачу, а её не выполняют. Когда не играют на команду, а играют сами за себя. Ещё меня расстраивают простые ошибки. Ошибиться может кто угодно, но когда мы делаем простые ошибки регулярно и проигрываем - это очень плохо. А если о судьях, то я прекрасно понимаю их работу: хоккей - игра быстрая, и решения они принимать должны очень быстро. И находясь под прессом - и болельщиков, и команд. Но меня всегда расстраивает, когда на одной стороне одна вещь свистится, а на другой стороне, такая же, - нет. Этого я не понимаю. С этим ничего, конечно, не сделать, но всё-таки хочу судье сказать, что нам такие вещи не нравятся. Если судья ко мне подъезжает, то мы с ним спокойно объясняемся. Если не приезжает, тогда я кричу - может он не слышит меня?

- Да, 60 минут, во время матча, я - другой человек, - говорит Ржига.

- Эмоциональность ваша эта органично вписывается в спартаковский стиль игры…

- Когда я только приходил сюда, думал, что «Спартак» - обычный клуб. Не ожидал, что «Спартак» - это огромный клуб с такой огромной историей, с таким количеством болельщиков в целой России. Мне объяснили, какой клуб я тренирую. Друзья сказали: «Милош, ты пришёл в известный, любимый клуб. Это команда, которая всегда должна быть настроена, которая играет в атакующий, эмоциональный хоккей. Она не может спать, а должна играть ярко, зрелищно, результативно».

- Но эмоции и подводили вас не раз: чего стоят хотя бы два удаления до конца матча. В Чехии, Словакии, где вы работали до прихода в «Спартак», подобное с вами случалось?

- Нет, удаляли только на две минуты. В Словакии, помню, моя команда проигрывала 0:1 в плей-офф, и нас оставили втроём. Второе удаление было неправильным - я смотрел после игры запись с комиссаром матча, и он со мной согласился. В тот момент я очень обиделся на судью и заработал штраф. Втроём мы играли долго, но выстояли, и в итоге выиграли 3:1. То меньшинство пошло нам только на пользу - ребята проснулись и убили соперника. А после игры ко мне в раздевалку пришёл тот судья и сказал: «Не знаю, какие у тебя нервы, но я думал, твоя команда не выиграет точно. Потому что я на тебя обиделся». Я ответил, что рассердил его специально, потому что хотел узнать, насколько сильная у меня команда. Конечно, всё это в шутку.

- Скажите, пан Милош, после октябрьского матча с ЦСКА вы отказались давать видеоинтервью на фоне рекламного щита с эмблемами ЦСКА, хотя на этом очень настаивал один из сотрудников их клуба. Для вас противостояние «Спартака» с ЦСКА уже так много значит? Так бы, скорее, поступил болельщик потому что…

- Например, в Чехии, если я, тренер «Пардубице», буду давать интервью, а за мной будут эмблемы «Спарты», - этого тоже просто не может быть. Поэтому я просто спрашивал: «Можно ли сделать интервью, чтобы эти знаки не попадали в камеру?». Мы так и сделали ведь (улыбается).

НЕ ПОВЕЗЛО С ФУТБОЛОМ - ПОВЕЗЛО В ХОККЕЕ

- Они всегда выступали очень хорошо, всегда были у нас первой командой, играли в Еврокубках. Болеть за «Дуклу» я начал ещё с детства, когда сам начинал заниматься футболом. Помню, они в важном матче уступали 0:2. Дело было зимой, шёл снег, погода была тяжёлая. Но бились до конца, отдали все силы, и всё-таки выиграли. Мне это очень понравилось.

- Другой клуб, которому вы отдаёте предпочтение, - «Манчестер Юнайтед».

- Они играют в атакующий футбол, агрессивный. Всегда приятно смотреть.

- Сколько раз ходили на футбол в России?

- Как есть время и настроение, так обязательно иду на «Спартак».

- Не обидно, что футбольные матчи собирают огромную аудиторию, а «Сокольники», которые вмещают всего чуть больше 5500, аншлагов практически не видят?

- Обидно. Но видно, что футбольный «Спартак» выше классом. Другой бюджет и команда решает другие задачи - всегда бьётся за чемпионство. Надеюсь, придут те времена и в хоккейном «Спартаке».

- С футболом вы были связаны с ранних лет - тренером был отец, в футбол играл дед. Было бы логично, если бы вы играли в футбол, а не в хоккей.

- Мне не повезло - в городе не было большого футбола. Мне некуда было идти дальше в футболе. Зато повезло в хоккее - я пошёл в «Дуклу» Йиглава. В то время Йиглава была в чешском хоккее самой лучшей, каждый год брала медали. В ней были лучшие тренеры, , половина «Дуклы» играла в сборной. Я сначала выступал за юношей. Но потом наступило счастье - меня позвали в первую команду. В высшей лиге я начал играть в 17 лет.

- В «Дукле» играли многие именитые чехословацкие мастера - Сухи, братья Холики, Аугуста, Халупа…

- Да, мне было тяжело сначала (улыбается). Я думаю, мне помог футбол, ведь я пришёл летом. А на «земле» у нас всегда были футбольные матчи, много атлетических занятий. Во всём этом я был хорош. Поэтому подружился со звёздами «Дуклы» - им очень понравилось, как я играю в футбол, в теннис. Но в первый сезон я практически не играл - сидел на скамейке и ездил во вторую команду. А вот на следующий я уже был игроком основного состава, играл в третьей пятёрке. Она в первой половине сезона считалась самой лучшей в лиге. От этого вся моя карьера и пошла.

- Вы и в теннис играете?

- Для хоккеистов теннис - дружеский вид спорта. В городе, где я рос, был известный теннисный клуб, откуда набирались игроки в сборную. Мой друг - Ярослав Навратил - нынешний тренер сборной Чехии. В те времена мы вместе занимались. В отпуске я регулярно играю в теннис в Пардубице - там есть небольшой клуб, где у меня друзья.

- Во время одного из «армейских» турниров, в 70-х, ваша «Дукла» играла с ЦСКА. Оказавшись на точке вбрасывания с Владимиром Петровым, у вас затряслись ноги. Так уважали советский хоккей?

- Сильно уважали. Я смотрел на советских игроков, когда был ещё совсем маленький. Тогда, конечно, не ожидал, что смогу против них выступить, и когда такой день всё-таки пришёл, я очень сильно волновался. Ещё бы! Ведь разыгрывал вбрасывание с человеком, которого до этого видел только по телевизору. Но когда началась игра - всё, волнение ушло. В игре я - другой человек.

- Чем та встреча закончилась, помните?

- Мы проиграли 3:4. ЦСКА был первый на том турнире.

- В составе «Дуклы» ЦСКА хоть раз обыгрывали?

- Да, один год мы их победили. Не помню, где была игра - то ли в Йиглаве, то ли в Давосе на Кубке Шпенглера, - но мы ЦСКА точно обыгрывали.

- А Кубок Шпенглера вам ведь так и не покорился...

- Я выступал на нём как игрок с «Витковице», как тренер со «Спартой», но выиграть так и не получилось. Максимум - второе место.

- Отслужив два года в армии посредством игр за «Дуклу», оказались вы в «Витковице», в составе которого выиграли чемпионат Чехии. Тот титул - самое большое ваше достижение в качестве игрока, не так ли, пан Милош?

- Да. «Витковице» выиграл чемпионат в тот год, когда я пришёл из «Дуклы». Команда тогда у нас была хорошая, известные игроки - Франтишек Черник, Шиндлер. Тот сезон стал лучшим в моей карьере игрока. Из «Витковице» меня впервые пригласили в сборную Чехии.

- Почему со сборной у вас не сложилось?

- В ней играли очень сильные центральные нападающие - тот же Глинка. Сильные связки, которые выступали не один сезон, приносили результат. Возможно, поэтому тренер не хотел пробовать никакого нового игрока. Мне говорили, что если я буду забивать больше, то меня будут звать. Я стал забивать больше, но мне тогда говорили, что я отдаю мало передач (улыбается). Я думаю, просто не было желания вызывать меня. Хотя попробовать ещё раз, считаю, могли - ведь три сезона в «Витковице» я отыграл здорово.

ИГРОК - ИГРАЮЩИЙ ТРЕНЕР - ТРЕНЕР

- Да, после трёх сезонов в Витковице я пошёл в Злин, где готовилась хорошая команда. Там, наконец, перестали быть клубом, который то вылетает, то снова заходит. Пригласили сильного тренера, собрали состав. В матчах перед сезоном мы выступили очень серьёзно, а пятёрка, в которой играл я, сделала практически все результаты. В начале сезона - третий или четвёртый матч - мы выезжали на автобусе в Пардубице, и попали в аварию. У меня был открытый перелом ноги и травма головы - мне наложили 128 швов! После этого моя большая карьера почти окончилась. Ушло время вылечить ногу. Специалисты свою работу сделали хорошо - была вероятность, что через 5-10 лет я пойду на операцию, но сейчас нога не беспокоит. Всё нормально.

- Но в хоккей после той аварии вы всё же ещё поиграли.

- Немного. Ещё один раз в Экстралиге за клуб из Брно. Играл ещё в Остраве - помог этой команде вступить в Экстралигу. Потом поехал во вторую лигу, в город Годонин. Там была домашняя командочка - на матчи собирался полный дворец, все ходили семьями, хоккеистов очень любили. Я пробыл там четыре года. Выступил как играющий тренер. И начал там карьеру тренера.

- Вы пришли в «Спартак» после отставки из «Пардубице». Почему ваша команда после успешного сезона 2006/07, второе место, начала валиться в следующем?

- Я не скажу, что мы начали валиться. Нет. За неделю до начала сезона умер наш защитник Мартин Чех. Он попал в автомобильную катастрофу. Это привело к огромным проблемам в психологии. Чех был любимым игроком целой команды: ребята, когда у них возникали проблемы, всегда шли на разговор к нему. Чех был открытым человеком, всем помогал, а сам никогда ни на что не жаловался. Ещё у нас был сложный календарь – первые 13 матчей на выезде. Учитывая плохую психологию, это стало для нас ещё одной огромной проблемой. Из тех 13-и матчей мы выиграли два. Руководство не выдерживало, не верило, что мы соберёмся, и снова станем отличной командой. Я хотел уйти в отставку. Но игроки пришли и сказали, что мы будем друг за друга биться, сплотимся. И мы стали побеждать, начали подниматься в табличке наверх. В последних трёх матчах, в которых я тренировал, к нам приезжали самые сильные команды в лиге. Руководство поставило задачу сделать восемь очков - или меня уволят. Мы сделали семь, - было видно, что начали здорово играть. Но меня всё равно уволили. А «Пардубице» в плей-офф так и не вступило.

- Была в вашей жизни и ещё одна хоккейная трагедия. Защитник Рудек Чайка во время матча скончался на ваших глазах?

- Нет. Та страшная игра проходила в Кошице. Я был в тот момент на тренировке. Когда приехал - это передавали во всех новостях. Я видел повтор. Сидел и кричал, чтобы он не ехал туда, к борту, в который через мгновение влетит и сломает позвоночник. Мы дружили. Жили недалеко друг от друга. Все праздники делали вместе. В тот год мы вместе отмечали Рождество. Потом он уехал играть за сборную. Показывал мне подписанный контракт в НХЛ - он был сильный защитник. А умер Рудек в день рождения моей жены. То время я не забуду никогда. Оно - самое плохое в моей жизни. Я тогда играл в команде Годонин, в 70 километрах от дома Чайки. И каждый день я, несмотря на игры, тренировки, приезжал к семье Чайки, к его родителям, помогал им.

- Семье Чеха помощь кто-то оказывал?

- Да, «Пардубице» держал его контракт два года. Выплачивал семье деньги.

«…ПОЭТОМУ И НЕ СТАЛ СБЕГАТЬ В АМЕРИКУ»

- От «Миннесоты» приехал человек, который мне не понравился. Он говорил неубедительно и не знал чешского. Я его практически не понимал, ведь не знал английского, и не поверил ему. Та встреча мне очень не понравилась. К тому же я очень люблю свою семью. Поэтому и не стал сбегать в Америку.

- Вы боялись репрессий в отношении близких? То была ещё социалистическая Чехословакия, вы тогда были игроком «Дуклы», служили в армии…

- Над этим я не думал. Тогда все игроки «Дуклы», с которыми я жил в одном номере, сбежали: Витезлав Дюриш, Мариан Штястны, Мирослав Фрычер (смеётся). Не знаю, какие проблемы были у их семей, но, думаю - никаких. Для каждого из нас на первом месте был хоккей. Ни о какой политике мы не думали.

- Второго шанса уехать в НХЛ у вас уже не было?

- Нет.

- В 1968 году вам было 10 лет. «Пражскую весну» помните?

- Помню. Я был в пионерском лагере, как начались какие-то нервы - вдруг стали приезжать родители и забирать детей домой. В городе было темно. Все окна забиты. На улицах никого. А по телевизору показывали Прагу: танки, стрельба. Что происходит я тогда, конечно, я не понимал.

- Когда поняли, считали советских солдат оккупантами?

- Никакой оккупации не было, хотя выглядело всё это действительно как оккупация. Это была политика: разногласия между нашим правительством и советским. В Союзе посчитали, что Чехословакии нужен порядок. Поэтому, думая, что у нас огромные проблемы, послали в Прагу войска.

- Вы, признайтесь, антисоветские настроения когда-либо испытывали?

- Я этой политикой никогда не интересовался. Но по матчам между Чехословакией и СССР она чувствовалась. Если мы побеждали, то во всей стране был большой праздник.

- Вы хорошо говорите по-русски. Учили в школе?

- Да. В школе мы могли учить только русский язык и никакой другой.

СЫНУ НАДО УЧИТЬСЯ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЗДЕСЬ РАБОТАТЬ

- Я раньше так хорошо тоже не говорил. Думаю, если бы жена жила в Москве, то тоже говорила бы, ведь и она учила русский в школе. Ей надо просто напомнить язык. Когда я только приехал работать в Россию, то многое учил заново. Мне повезло с командой - в «Химике» был Андрей Потайчук, который переводил всё, что игроки не понимали.

- А почему ваша жена не живёт вместе с вами в России?

- Много причин. У нас строился дом. Не хотелось оставлять в Чехии в одиночестве сына. Ещё жена на время длительных выездов боится оставаться в незнакомой стране одна.

- Познакомились с ней, случаем, не благодаря хоккею?

- Да, практически. Дворец стоял рядом с домом, в котором она жила. Мы виделись почти каждый день, друг другу улыбались. А потом начали встречаться.

- Ваш сын - тренер. Не было желания пригласить его на работу в «Спартак»?

- Мы так уже шутили. [Генеральный менеджер «Спартака»] Андрей Яковенко мне сказал: «Возьми его во вторую команду» (улыбается). А если серьёзно, ему ещё рано здесь работать. Ему надо учиться. Потому что он не выступал как игрок, а учился практически всему только у меня, и только теории. Практикой он начал заниматься с совсем маленькими ребятами. Но сейчас он уже идёт выше. Учится в тренерском институте, получает высшее образование. Но ему ещё необходимо много практиковаться, прежде чем ехать тренировать в другую страну.

- Дом-то достроили?

- Да, с ним всё в порядке. Теперь одной проблемой для жены при переезде в Россию меньше (улыбается). Если я продолжу работу здесь и в следующем сезоне, она, скорее всего, будет жить со мной.

- Изготовленные собственными руками вещи в новом доме есть? К чему вопрос, пан Милош - вы, знаю, работали на чешском мебельном заводе «Тон».

- Нет (смеётся). Но самые простые вещи - столик, стульчик - я сделать могу.

- В первый раз в Москве вы оказались в конце 80-х. Что бросилось в глаза? Огромные очереди, наверное?

- Да. У нас было по-другому. У вас огромная страна. А Москва - огромный город, с большими длинными улицами. И в нём был всего один ресторан! Простые магазины, простые вещи, скромная одежда. И везде очереди. Всё это запомнилось при первой встрече с Москвой. Если честно, тогда мне всё это не понравилось. Тем более в Чехословакии всегда плохо говорили о Союзе. Но когда я вернулся в Москву спустя много лет, увидел, что город стал совсем другим. Намного лучше.

20 ПРИКЛЕЕННЫХ КРОН, МАЙКА В СЕРЕДИНЕ РАЗДЕВАЛКИ И «ПРИВЕТ С МОРЯ»

- Успехов всё-таки было больше. Первый - в первый же год моей работы главным тренером в Экстралиге. Мы с «Пардубице» вышли в полуфинал, а меня признали лучшим тренером чемпионата. Второй - два чемпионства в Словакии со «Слованом» из Братиславы. Также я считаю успехом финал с «Пардубице». И на следующий год мы выступили удачно - в первой части чемпионата был огромный успех - мы выиграли регулярный сезон и были впереди на 32 очка! Но на протяжении всего чемпионата в сборную вызывали 13 игроков из нашей команды. Мы договорились с тренером сборной, что в последней паузе он не возьмёт никого, но опять позвал всех. Из-за этого в плей-офф мы просто не могли ходить! В первом раунде проиграли Пльзени.

- В карьере любого тренера имелось немало курьёзных моментов. Самый смешной случай, который происходил с вами?

- О-о-о, их было много (смеётся). Потому что я люблю шутки. Как-то раз я специально сказал в интервью, что моя семья живёт очень скромно, у нас мало денег, что мы собираем с земли каждую крону. Газета вышла. Потом на тренировке я вошёл в раздевалку и увидел в центре на полу 20 крон. Конечно, я сразу всё понял. Но захотел ребят, которые сидели и ждали, когда я подниму деньги, развеселить. Я нагнулся, хотел взять 20 крон, но они оказались приклеенными к полу, и я не смог их оторвать. Все хохотали!

- А что было дальше?

- Я ребят похвалил. Сказал: «Хорошая шутка». Да, подобных случаев было немало. В Чехии очень любят шутки. В любой команде есть несколько игроков, которые их делают. Это видно и здесь - вспомните, что делал на льду Салфицки? А какие шоу устраивают чехи из «Магнитки»?

- Набор шуток у хоккеистов обычно стандартный: подпиливают клюшки, связывают шнурки коньков. В Чехии то же самое?

- Шутки выходят из ситуации. В Пардубице как-то раз, например, руководство сказало ребятам, что после сезона они поедут к морю. Но денег не было, и поездки не случилось. А в раздевалке висела большая картинка с морем. Так два игрока взяли и насыпали под неё песок, расстелили полотенца, надели солнечные очки, сделали фото - и послали руководству, а под фотографией написали: «Привет с моря» (смеётся).

- Самый нестандартный способ, которым вы мотивировали команду?

- В середине раздевалки был бетонный столб. Я намотал на него канат и сказал игрокам, что бы они за него взялись, тянули и подбадривали друг друга. В «Химике» после раскатки клал майку в середину раздевалки, и все игроки, сбившись в кучу, должны были к ней прикоснуться. А перед этим капитан, Андрей Потайчук, говорил несколько слов. Тоже самое мы делали и в Пардубице. Только вместо майки был ковёр с эмблемой клуба в середине.

- Как-то раз, слышал, один из руководителей сунул вам бумажку с составом на игру…

- Это было очень смешно! Он приехал из Америки, где пробыл месяц, пришёл ко мне и сказал, что не согласен с составом. Написал свой. Я почитал и рассмеялся - в нём оказалось четыре травмированных игрока.

НА ПЕРВОМ МЕСТЕ ДЛЯ МЕНЯ ТОЛЬКО «СПАРТАК»

- Нет-нет, это было не специально. Я просто опаздывал.

- Раньше вы снимали квартиру недалеко от спартаковского стадиона. Сейчас живёте в гостинице около метро «Сокольники». Почему?

- Некоторые квартиры были дорогими. Некоторые хотели, чтобы я платил за целый год. Но зачем мне это, если я здесь нахожусь 7-8 месяцев? Раньше одним из руководителей гостиницы был мой друг из Чехии, и они пошли нам навстречу - мы сделали в гостинице базу для команды, а я живу там постоянно.

- А нежелание просто связываться с бытовыми хлопотами место быть имеет? В одном из интервью вы говорили, что второго такого лентяя, как вы, в том, что касается работы по дому, не найти.

- Есть такое (смеётся). Даже когда я жил в квартире, ничем этим не занимался. Например, убираться мне помогали девочки из дворца спорта.

- А жизнь в чешском доме не прельщает? Пан Владимир Вуйтек, например, когда тренировал «Динамо», жил там.

- Чешский дом далеко от стадиона «Спартака». А в Москве огромные пробки.

- Машину водите?

- Да. Но не в Москве, потому что не знаю дорог. Когда меня возят, я всегда смотрю на дома, на улицы, на мосты, на реки, но не на дорогу. Хотя если надо, водил бы и здесь.

- По Москве передвигаетесь на такси?

- Не только. Иногда на метро, иногда на такси, иногда с шофёром - с моим или из клуба.

- Первый президент России Борис Ельцин как-то сказал супруге, что на первом месте для него страна, а она, жена - на втором.

- Я своей жене говорил то же. На первом месте сейчас для меня только - «Спартак». Когда тренируешь команду, её надо любить всем сердцем. Только так!

Константин Нуждёнов