СОБЫТИЕ ДНЯ. ХОККЕЙ ЗНАЙ НАШИХ!

Николай Карпов – единственный тренер, дважды превзошедший ЦСКА во времена его всемогущества. И первый советский хоккеист, командированный играть в капстрану. И помощник Всеволода Боброва в Суперсерии-72 против профи НХЛ. И создатель знаменитой тройки горьковского «Торпедо» Скворцов – Ковин – Варнаков, единственной немосковской, регулярно выступавшей в сборной СССР...

Накануне юбилея мы перелистали с Николаем Ивановичем семейный альбом.

ЗА «СПАРТАК» СЫГРАТЬ НЕ ДОВЕЛОСЬ

– В начале 50-х играли в две пятерки, потому пробиться молодым в основу было крайне сложно, – рассказывает Николай Карпов. – В 51 году меня, воспитанника «Спартака», призвали в армию, и я оказался в ЦДСА. Задержался там ненадолго. Когда перед вторым моим сезоном команда переезжала с тренировочной базы на основной каток, мне, как салаге, поручили нести инвентарь. По пути пристал Мухортов – не знаю, помнит ли кто такого игрока? Дай ему клюшку и дай. У тебя, мол, их целая охапка, куда тебе столько. Так он меня достал, что выдернул первую попавшуюся и отдал, только чтобы отвязался. И надо же такому случиться – это была клюшка Тарасова (играющего тренера ЦДСА. – Прим. ред.)!

Когда он обнаружил пропажу, выстроил всю команду и рычит: «Куда делась моя клюшка?» Все молчат. Я понял, что лучше признаться по-хорошему. Говорю: «Я взял». – «10 дней гауптвахты, и чтоб духу твоего здесь не было!» – заорал Анатолий Владимирович. Так я оказался в Ленинградском ОДО и там сразу стало здорово получаться. На следующий год уже играл во второй сборной в паре с Сологубовым. Тарасова вызывают к руководству: «Ну как же ты упустил такого?» – «Да, променял масло на маргарин».

Уволившись из армии, перешел в «Динамо», куда давно звал Чернышев. Он искал напарника для Виктора Тихонова, и мы сразу стали выходить в одной связке. Когда Аркадий Иванович приглашал, он заметил: «Если что нужно будет, обращайся, не стесняйся». «Да я – холостой, играю – и ладно». С «Динамо» четыре сезона подряд берем бронзу. Тут подошло время жениться. Иду к Чернышеву, так, мол, и так, нужна квартира. И как-то не смогли мы договориться. Понял, что придется уйти.

Вернуться в «Спартак» не разрешал спорткомитет. Красно-белые тогда бедствовали, и мне, члену сборной, не могли позволить выступать в слабом клубе. Пошел в «Крылья», тем более что там пообещали решить квартирный вопрос. До 36 лет отыграл, мог и дальше продолжать. Да вмешался Старостин, тогда в профсоюзах Андрей Петрович спорт курировал: «Ну до 40 доиграешь, а дальше-то что? Давай переходи на тренерскую». Я подумал, подумал и согласился. В «Локомотив» к Анатолию Кострюкову помощником подался, и тренерское ремесло меня тут же захватило.

ФИАСКО В СКВО-ВЭЛЛИ

– Из-за моих непростых отношений с Тарасовым, а потом и Чернышевым на чемпионаты мира долго не брали, хотя со второй сборной объездил весь мир. Попал только в 60-м году, да сразу на Олимпиаду! Причем мне уже 30 стукнуло. Тогда в этом возрасте принято было заканчивать. А у меня, наоборот, тот олимпийский сезон таким сильным выдался, что тренеры просто не могли не взять.

Почему уступили в Скво-Вэлли американцам и канадцам? А что в сборной выиграл Тарасов? Ничего! Все победы на чемпионатах мира и Олимпиадах добыты, когда главным был не Тарасов, а Чернышев! Спору нет, Анатолий Владимирович – выдающийся тренер. Подготовить игрока физически – равных ему не было. Но на скамейке он вел игру не лучшим образом. Эмоции захлестывали. Сам чересчур распалялся, заводился и команду заводил так, что всех трясло.

Когда я руководил «Спартаком», частенько ловил ЦСКА и Тарасова на его излишней горячности, вспыльчивости. Я знал, что главное – первый период выстоять. Ведь армейцы всегда старались сразу подавить соперника. Однажды применил такой ход. Выпустил мою сильнейшую тройку Майорова и Старшинова на одну смену и усадил на лавку до перерыва. А Тарасов против них всегда ставил звено Моисеева. Сидят майоровцы, сидят и моисеевцы. Зрители, руководство клуба ничего не понимают. Мне записочки шлют: «Что происходит?». А я говорю Майорову: «Спокойно, Борис, мы сейчас измотаем две ведущие тройки армейцев, а со второго периода вы будете играть через смену и разорвете их».

Так и случилось: после 20 минут было 1:1, а в итоге мы разгромили ЦСКА 6:1! И было это 23 февраля, в День Советской Армии.

ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ ХОККЕИСТ В КАПСТРАНЕ

– В 60-х никто из хоккеистов и мечтать не смел о том, чтобы поиграть за рубежом. Считайте, я первопроходцем стал. Финны тогда в хоккее – полные слабаки, очень меня хотели, и по линии компартии я был послан играющим тренером в рабочий клуб Тампере. Днем игроки вкалывали на заводе, а вечером приходили на каток.

Жил я в квартире второго тренера. С деньгами было так плохо, что порой приходилось подрабатывать в автосервисе – благо, после войны несколько лет профессионально крутил баранку. Но ничего, постепенно команда стала прибавлять, и за один год мы пробились в высшую лигу. Местная пресса, поначалу меня будто не замечавшая, затрубила на весь мир – коммунистическая провокация! Из Москвы прислали элитного хоккеиста, вот какие-то пролетарии Тампере и обыгрывают всех. Подстава, мол. Нечестно.

По окончании сезона вернулся в Союз, а на мое место заступил Евгений Майоров. Я похлопотал, чтобы ему и квартиру отдельную предоставили, и зарплату в два раза больше моей положили.

КУЛАГИН ЗАГНАЛ СБОРНУЮ

– В 1970 году японцы пригласили меня месяц поработать консультантом сборной. Больше всего поразило, как там любят заседать. На следующий день после приезда пригласили на совещание федерации. Проходило оно в ресторане лучшего отеля Токио, которым владел президент федерации. Откуда я мог знать, что «заседание» продлится шесть часов и что перед главной частью положена двухчасовая разминка в виде дегустации изысканных блюд и дорогих напитков?

В общем, когда мне сообщили, что еще немного и совещание начнется, я был уже не в форме. Попросил перенести мой вопрос на завтра и в дальнейшем вел себя за столом предельно аккуратно. Японцам моя работа со сборной понравилась, и они продлили контракт до Олимпиады в Саппоро. Там хозяева выступили замечательно – заняли 9-е место, победив сборные ФРГ, Югославии и сыграв вничью со швейцарцами.

Следующий сезон я начинал уже со сборной СССР. Вместе с Бобровым готовил команду к Суперсерии с профессионалами. Всеволод Михайлович позвал меня в штаб, так как его первый помощник Борис Кулагин улетел за океан изучать канадцев.

Бобров любил руководить по ходу матчей со скамейки, а проводить тренировки его не очень привлекало. Так что по сути всю летнюю предсезонку в сборной вел я. А на матчи в Канаду, где наши сыграли отлично, меня не взяли. Да и потом в Москве к сборной особо не подпускали. Потому что Кулагин видел во мне конкурента.

Я Боброва предупреждал: «Смотри, съест он тебя, как Тарасова в ЦСКА». Всеволод Михайлович в ответ только отшучивался. Но впоследствии так и случилось. А канадцам мы уступили, уверен, только из-за Кулагина. На тренировках в Москве он загнал ребят. На третьи периоды двух заключительных матчей серии элементарно не хватило сил.

БРЕЖНЕВУ НАДОЕЛО ЖДАТЬ

– 11 мая 1969 года в «Лужниках» в матче ЦСКА – «Спартак» решалось, кто станет чемпионом. Нас устраивала ничья. Эта близость золота закрепостила команду. Тем не менее после двух периодов ведем 2:0. В перерыве твержу: «Держите шайбу, не отбрасывайте». Но началась игра, и с ужасом вижу – команда неуправляемая! На ребятах лица нет, их попросту колотит. Даже мою надежду и опору Бориса Майорова. ЦСКА постоянно давит, мы из последних сил судорожно отбиваемся. Вот уже счет 2:1, дотянуть бы до смены ворот (в те годы в середине третьего периода менялись воротами. – Прим. ред.). И тут с сиреной Зингер пропускает вторую шайбу.

На табло еще играть секунду, как потом выяснилось, им управлял болельщик ЦСКА. По контрольным часам время истекло. Тарасов, показывая на табло, требует засчитать гол. Иначе он игру продолжить отказывается. Препирательства затягиваются. В кулуарах дворца срочно созывают совещание во главе с председателем федерации. Тем временем я на скамейке торжествую. Нам так была нужна пауза, чтобы остановить армейский ураган, перевести дух, и Тарасов дал ее нам!

Попутно поглядываю на правительственную ложу: «Что там делает главный болельщик ЦСКА Леонид Ильич?» Брежнев ушел во внутреннюю комнату, но вижу, как каждые пять минут генсек открывает дверь и бросает взгляд на площадку.

В итоге остановка длилась 41 минуту. Даже прямую телетрансляцию – невиданное дело! – пришлось прервать. Тарасов продолжал упорствовать и на совещании, куда вызвали его и меня. Пока не пришел посыльный от Брежнева с приказом – немедленно возобновить игру! Тарасов тогда стал требовать отмены двухминутного штрафа за затяжку времени. Тут уже я взорвался: «Товарищ судья, нарушение было?» – «Да», – отвечает Юрий Карандин. – «Так в чем же дело?». Мы получили численное преимущество, забросили третью шайбу и легко довели матч до победы.

А у Тарасова были страшные неприятности. Западная пресса, узнав о демарше ЦСКА, захлебывалась в экстазе: «В СССР первая забастовка хоккеистов. Да еще на глазах генсека!». А ведь забастовок при соцстрое не могло быть по определению. Тарасова хотели пожизненно выгнать из спорта. Но его спас министр обороны Гречко.

Второе чемпионство со «Спартаком» далось полегче. Команду я принял в ноябре 1974 года у Старшинова, когда она находилась на 10-м месте. Наладил дисциплину, перетасовал состав, и мы 15 туров не знали поражений. Догнали ЦСКА. От меня руководство уже золото требует, но я сразу отрезал: «Рано. Много зеленой молодежи. Сил не хватит». Взяли в итоге бронзу.

Летом ударно провели предсезонку. Я подтянул в основу технаря Костылева, защитников Канарейкина, Спиридонова, Зубкова, нападающих Баринева, Трунова. А главное – центрфорварда Рудакова, вокруг которого сформировал так недостающее команде третье звено. Специально за ним в Свердловск ездил. Квартиру в Москве устроил. Уникальный игрочище, манерой и хитростью Аркадия здорово сейчас напоминает его земляк Павел Дацюк.

В матче открытия разгромили московское «Динамо» 8:2 и пошло-поехало. А когда в начале декабря в Лужниках дважды обыграли СКА Пучкова, я зашел в раздевалку и сказал: «Теперь мы точно будем чемпионами».

БОЛЕЛ ЗА СЫНА, ТЕПЕРЬ – ЗА ВНУЧКУ

– Когда возглавлял «Спартак», не хотел брать в команду моего сына Сергея. Зачем лишние разговоры? Но тренеры «молодежки», руководство клуба настояли, и получилось так, что впервые в выcшей лиге в одной команде отец тренировал, а сын играл.

Сергей продолжал выступать в «Спартаке» и после моей отставки. Но лучше всего он проявил себя в воскресенском «Химике», где его из обороны перевели в нападение в тройку к Брагину и Щуренко. Позже Сережа пять сезонов с блеском отыграл в Финляндии. Мог и тренером стать, но в 38 лет умер от отека легких.

Хоккейные гены передались его дочке Юленьке. С нижегородским «Торнадо» она стала чемпионкой России, а сейчас в Питере тренирует десятилетних мальчишек.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

КАРПОВ Николай Иванович. Родился 8 ноября 1929 года в Москве. Защитник. В 1951–1952 – в ЦДСА, в 1952–1954 – в ОДО (Ленинград), в 1954–1958 – в «Динамо» (Москва), в 1958–1965 – в «Крыльях Советов». Серебряный призер чемпионата СССР 1952, бронзовый призер 1955–1960. В чемпионатах СССР 340 матчей, 43 гола. Бронзовый призер ЧМ и чемпион Европы-1960. Бронзовый призер Олимпиады-1960. На Олимпиаде – 3 матча, 1 гол.

В 1968–1970, 1974–1977 – старший тренер «Спартака», чемпиона СССР 1969 и 1976. В 1978–1979 – старший тренер «Локомотива» (Москва), в 1979–1983 – старший тренер «Торпедо» (Горький).

Награжден орденом «Знак Почета», медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени.