Считается, что Борисов отдал «Спартаку» почти 50 лет, формально это так и есть – 7 плюс 40, но я думаю, что Юрий Викторович отдал больше, намного больше. Разве он перестал быть спартаковцем, когда ушел на пенсию исключительно по состоянию здоровья, и почти в 75 лет?

Разве перестал жить надеждами и болями красно-белых, разве перестал по возможности принимать участие в разного рода мероприятиях? Подборка снимков в интернете дает пусть приблизительное, но все же представление о жизни спартаковского ветерана, имя которого пусть не на слуху, но почитаемо не только болельщиками со стажем и историографами клуба.

Илья Ковальчук не забывает, кто его вывел в люди. Не один Борисов, конечно, выводил, а многие, начиная с первого тренера еще в Калинине (нынешней Твери) Виктора Жукова, и отец будущего олимпийского чемпиона сыграл в его становлении огромнейшую роль. А к Борисову в «Спартак» Илья попал уже после года в школе московского «Динамо». Юрий Викторович вспоминал, что очень хотел видеть талантливого пацана у себя, и говорил об этом с Валерием Ковальчуком, но отец считал, что это будет некрасиво по отношению к «Динамо». К тому же бело-голубые в первой половине 90-х, на рубеже эпох – единственные из столичных топ-клубов. кто сохранял уровень, а в будущем «Спартака» уже тогда были сомнения.

Однако же Борисов опытным глазом детского тренера с 20-летним стажем видел, что спартаковский стиль больше подойдет звездочке из Калинина, даст ему больше свободы, поможет быстрее прогрессировать. Он не настаивал на немедленном переходе – Борисов просто предложил Илье съездить со своей командой ребят 1983 года рождения в Северную Америку, такая подвернулась юным спартаковцам удача. Познакомится, поиграет, не понравится – спокойно продолжит обучение в стане бело-голубых. Ход был сильный, в турне Илья мгновенно стал лидером, забивал много, и по возвращении не видел себя нигде больше, кроме как в «Спартаке». Через пять лет борисовской школы он стал игроком основы главной команды, дальнейшее – известно.

Юрий Борисов не штамповал больших мастеров, их по большому счету, если брать 40-летний тренерский стаж, не так уж и много. Стандартное перечисление – Сергей Карпов, Дмитрий Семин, Игорь Князев, Олег Шевцов, Александр Селиванов, Михаил Иванов, Тимофей Шишканов, ну и Илья Ковальчук, разумеется. Дело тут не в количестве, а в качестве работы, а тут к Юрию Викторовичу претензий быть не могло за все годы его большой тренерской карьеры. Прошла она сквозь несколько спартаковских эпох, в ходе которых само имя хоккейного «Спартака» могло исчезнуть, а не исчезло еще и благодаря таким людям, как Юрий Борисов. Не сказать, что передряги красно-белых его не коснулись, да кого из спартаковцев они не касались, но работа спасала.

Он никогда не сетовал, что был «всего лишь» детским тренером. Это среди представителей благородной, но далеко не всегда благодарной профессии встречается нечасто. Он никогда не кичился своим прошлым, и если кого хвалил, то своих учителей и партнеров. В нем чувствовалась порода, и первые, кто это чувствовал, то это его юные и взрослевшие подопечные.

В золотое для «Спартака» время второй половины 60-х он был вторым за Вячеславом Старшиновым центром. Это «второй эшелон» красно-белых, но без Юрия Борисова тот «Спартак» представить нельзя. И воскресенский «Химик» конца 50-х – начала 60-х – тоже. Хотя Борисов и не воскресенский, и не спартаковский по «происхождению».

Он «мейеровский», с одноименного проезда, с нынешней станции метро «Семеновская», со стадиона «Крыльев Советов» от завода «Салют». Из этих же краев и Алексей Гурышев, и Альфред Кучевский, и Евгений Грошев, и Юрий Цицинов, вся эта послевоенная братия, украсившая и «Крылья», и сборную страны. Все они станут чемпионами страны в 1957-м, в том самом первом золотом для «Крыльев» сезоне, к которому готовился и Юра Борисов, но тогда он дорос только до молодежки «Крыльев», где играл с Валерием Фоменковым, а встать в один ряд с именитыми земляками – ну нет, вариантов вроде и не было.

К хоккею его, как и всех остальных «мейеровских», приобщил знаменитый Виктор Сергеевич Бушуев – правда, начинал Борисов с хоккея с мячом, но это было недолго. Отец работал на «Салюте», сын пошел по его стопам, работал на заводе слесарем, играл в хоккей вместе с Валерой Фоменковым, с которым они много лет спустя будут цементировать красно-белых во второй тройке, а в большой хоккей его ввел Семеныч, то есть Николай Эпштейн, которому в «Химике» нужны были молодые и голодные до побед.

Как Борисов рассказывал Николаю Вуколову (разговор, как и многое ценнейшее другое, отражен в книге «Хоккейные истории и откровения Семеныча», за что мы должны быть благодарны любившему хоккей всем сердцем Николаю Николаевичу), Эпштейн с первого раза его не увидел. Больше того – и видеть больше не хотел, потому что на «смотринах» Юра от желания понравиться в игре ни с кем не хотел делиться шайбой. Семеныч ушел, раздосадованный – хорошо, что недалеко, и у кандидата хватило ума его догнать и поинтересоваться, что да как. Эпштейн индивидуалисту вломил, как мог это делать, но смилостивился, и все-таки позвал на тренировку.

В первой игре с участием Борисова «Химик» проиграл именно «Крыльям Советов» со счетом 1:10. Единственную шайбу в ворота вратаря сборной СССР Евгения Еркина у воскресенцев забросил новичок. Во второй своей игре Юрка, как звал его Эпштейн, трижды огорчил московский «Спартак», за который уже феерили Майоровы и Старшинов. «Химик» проигрывал 0:3, равным счет сделал Борисов, в итоге воскресенцы победили 5:3. Как было такого форварда не полюбить, но и ему от Эпштейна доставалось – в нужный момент Семеныч мог сказать Юрке, что два месяца его потерпит, а потом выгонит. При этом все подопечные знали, что тренер их любит, и никогда не обидит несправедливо.

Как рассказывал Борисов, они были молоды, азартны, страха не ведали, никого не боялись, что на себе в полной мере ощущал и ЦСКА. Больше «Волны», как прозвали Борисова в команде, за четыре его сезона никто в «Химике» не забросил, начинал он в звене с Владимиром Васильевым (будущим творцом серебряного «Химика» и главным тренером сборной России) и Валерием Никитиным, позже постоянным партнером стал Юрий Морозов, в защите с ними выходили Владимир Данилов и Александр Рагулин (перечисляя состав, Борисов добавил реплику: «Неплохо, да?»). Таких ребят нельзя было не заметить сборной, но кроме лучшего универсала отечественного хоккея Никитина, и, естественно, Рагулина, потолком для лидеров «Химика» стала вторая сборная. Первую сборную вторая, иногда по составу ей не уступавшая, бивала неоднократно, однажды на исходе 50-х даже с неприличным счетом 4:0, с тройкой Морозов – Борисов – Васильев в составе. В ноябре 60-го тройка «Химика» способствовала победе второй сборной над канадской командой «Чатам Марунс», стучалась в двери первой сборной, но там конкуренция была бешеная.

В турне молодежной сборной по Северной Америке тренеры Николай Эпштейн и Дмитрий Богинов возили будущий костяк непобедимой сборной СССР – Коноваленко, Рагулин, Иванов, Давыдов, Фирсов, но и тройка Морозов – Борисов – Никитин погоды не портила. А однажды «Химик», отправленный в качестве спарринг-партнера для сборной Чехословакии в братскую Прагу, обыграл хозяев 2:1, вот какие были у Семеныча ребята.

Все было хорошо, кроме наград и квартиры. Квартиру в Москве Борисову обещал Эпштейн, и непременно бы сделал, но тут его лучший снайпер сообщил, что хочет в «Спартак». «Раз я не сдержал слова, то иди», – напутствовал совестливый и душевный Семеныч. «Спартак» впервые стал чемпионом, золото было отчасти шальным, и тренер Александр Новокрещенов понимал, что надо усиливаться. Борисова никто не искал – он сам пришел на тренировку красно-белых, и сказал, что хочет за них играть. Горячий Новокрещенов, не раздумывая, сразу дал добро. «Спартак» высоту не удержал, тренера после бронзы-1963 (а «Химик» отстал от красно-белых всего на одно очко) сняли, но впереди уже вырисовывалась фигура Всеволода Боброва как нового главного.

Борисов приходил в «Спартак» как лидер второго плана – а кто при Майоровых и Старшинове мог быть лидером плана первого? Став центром второго звена, в первом же сезоне подтвердил свой статус, став четвертым по результативности, забросив столько же шайб, что Евгений Майоров – по 14. Уже при Боброве роль второго звена не изменилась – брать на себя по необходимости бремя лидерства, обеспечивать стабильность игры. Партнеры менялись (Рауф Булатов, Валерий Ярославцев, Александр Кузнецов, Олег Галямин), неизменной оставалась фигура центрального нападающего. Когда на краях стали действовать сначала Валерий Фоменков, а затем и Александр Мартынюк, сочетание оказалось самым удачным. Фоменков уж точно еще в середине 60-х достоин был играть за первую сборную, но не приглашали его под тем предлогом, что у него нет своего звена, в смысле звена, достойного выступать на самом высоком уровне.

Вклад «борисовцев» в спартаковское чемпионство-1967 был очень большой, финиш чемпионата из-за усталости сборников вытаскивали они, а центральный нападающий вовсе установил личный рекорд в «Спартаке» – 20 заброшенных шайб. Это был тренерский пик Всеволода Боброва в «Спартаке», чемпион привез пять очков всесильному ЦСКА, уступил в чемпионате всего в трех матчах с минимальным счетом, в трех сыграл вничью, больше всех забросил, меньше всех пропустил. По мнению Юрия Борисова, тот «Спартак» был командой без слабых мест. Но потом ушел Бобров, второй после Эпштейна наставник, который для Борисова был больше, чем просто выдающийся тренер.

Бобров с самого начала подтягивал сильную молодежь, тех же Евгения Зимина и Александра Якушева, которые по мере взросления становились лидерами. Это не могло не привести к некоторому уменьшению роли Юрия Борисова и его партнеров, что никак не повлияло на их степень обожания тренера. Рассказ Борисова о Всеволоде Михайловиче достоин отдельной публикации, там много интереснейших подробностей жизни «Спартака» бобровских лет, там в каждой строке – и безмерная любовь, и невероятное уважение, при этом без пиетета и где-то даже не без доброй иронии. На сборах в Алуште спартаковцы играли в окрестных городах Крыма с местными командами в футбол «за фрукты» в качестве гонорара, и публика ближе к концу начинала скандировать «Бобров, Бобров, Бобров!». И он выходил – со своими изувеченными коленями, в старенькой майке с буквами «ВВС», кричал «играй сюда!», забивал с ходу, с лета, после прорыва, народ заходился в восторге, а партнеры «балдели от счастья». «Он душу народа на поле выражал», – лучше Борисова никто о Боброве не сказал.

Еще одно чемпионство «Спартак» взял на бобровском наследии, но к весне 69-го 30-летний Юрий Борисов уже отчетливо понимал, что надо уходить. Он еще поможет ярославскому «Торпедо» не затеряться на просторах второй лиги, в четвертом своем сезоне в Ярославле даже будет помогать старшему тренеру Виталию Стаину, но главное свое призвание найдет в работе с детьми в «Спартаке». На сорок лет. Даже больше, чем на сорок.

Про двух своих любимых наставников, Эпштейна и Боброва, Борисов сказал проникновенно: «От них исходили тепло и свет». Про самого Юрия Викторовича можно сказать то же самое.

Владимир Мозговой, официальный сайт КХЛ

Досье

Юрий Викторович Борисов

30.10.1938, Москва – 10.06.2019, Москва. Советский хоккеист, центральный нападающий, тренер. Мастер спорта, заслуженный тренер СССР.

Свитер Юрия Борисова с номером 16 поднят под своды домашней арены «Спартака».

Карьера игрока: 1958-1962 – «Химик» (Воскресенск), 1962-1969 – «Спартак» (Москва), 1969-1973 – «Торпедо» (Ярославль).

В «Спартаке» – 215 игр, 86 заброшенных шайб. Всего за карьеру в элитном дивизионе – около 150 голов.

Достижения: Чемпион СССР 1967, 1969. Серебряный призер 1965, 1966, 1968, бронзовый призер 1963, 1964. Второй снайпер чемпионата СССР 1961 (22 гола).

Карьера тренера: 1973-2012 – хоккейная школа «Спартака». Самый известный воспитанник – олимпийский чемпион (2018) Илья Ковальчук.